— А еще я заказал очень вкусный торт. Знаешь, в Интернете, оказывается, можно купить абсолютно все.
— Данила, ну будь же ты мужиком! Давай поговорим!
Инвалидная коляска замерла, Селена не видела его лица, только напрягшуюся спину.
— Сейчас я заварю тебе чай, и мы поговорим, — сказал Данила, не оборачиваясь.
Его кухня была в хайтековском стиле, не слишком уютная, но очень функциональная. Картину портила лишь гора немытой посуды в раковине.
— Все никак руки не дойдут. — Данила поймал ее взгляд. — Я и раньше не любил мыть посуду, а теперь и подавно.
— Купи посудомоечную машину.
— Точно! Странно, что я сам до этого не додумался. Вот что значит свежий взгляд.
— Давай, я пока тут приберусь, — предложила Селена, чтобы хоть что-нибудь сказать.
— Если тебе не трудно. — Данила уже возился с заварочным чайником, в ее сторону не смотрел.
Чай пили в молчании. Беседа не клеилась, заказанный в Интернете расчудесный торт казался пресным и невкусным.
— Данила, может быть, теперь поговорим? — Селена отодвинула чашку с недопитым чаем.
— Как скажешь. — Он беззаботно улыбнулся. В этой его улыбке было столько фальши, что Селене стало больно.
— Зачем ты пьешь?
Данила пожал плечами:
— Сложный вопрос. Боюсь, у меня нет на него однозначного ответа. Скажем, мне так проще.
— Что проще?
— Проще привыкнуть вот к этому. — Он со злостью похлопал по подлокотникам инвалидной коляски.
— Так ты не привыкнешь. — Селена покачала головой. — Так ты просто сопьешься.
— Тоже вариант. А ты пришла читать мне мораль? — неожиданно зло спросил Данила.
— Я пришла, потому что ты меня позвал. Я думала, что тебе нужна моя помощь.
— Так ты не ошиблась! Мне действительно нужна помощь! Помощь, а не нравоучения. И если тебя что-то не устраивает… — Он замолчал, отвернулся к окну. Пальцы, сжимающие черный пластик подлокотника, побелели от напряжения.
Кажется, он ее прогоняет. Можно уйти прямо сейчас, и все закончится, Данила больше никогда ее не позовет. Она уйдет, а он останется совсем один и потихоньку сопьется. К черту гордость!
— Я помою посуду. — Не дожидаясь ответа, Селена встала из-за стола.
Тревожную тишину, воцарившуюся в кухне, нарушало лишь журчание воды. Сейчас посуда закончится, и что ей тогда делать — предложить убраться в квартире?..
— Вообще-то я не пью, — послышалось за спиной. — Это только сегодня. Честно, не знаю, что на меня нашло…
— Бывает, — сказала она, не оборачиваясь.
— Ты не обижайся, ладно?
— Я не обижаюсь. — Селена вытерла мокрые руки полотенцем, посмотрела на Данилу. — Как ты себя чувствуешь?
— Да так… — Он неопределенно махнул рукой.