— Похоже, что я сейчас на больное надавил. Почему ты так реагируешь? Что плохого в том, чтобы мужчина ухаживал за женщиной? — они сами не заметили, что немного повысили голоса, и остальные туристы начинают прислушиваться к их беседе.
— В ухаживании — ничего, а вот в том, чтобы обращаться с нами, как с детьми неразумными — масса недочетов. Забота должна проявляться в поступках, а не постоянных напоминаниях о том, что нужно не забыть шляпку, какую обувь носить и чем вообще по жизни заниматься.
— А что тебе, собственно, не нравится? Это нормально, когда мужчина заботиться о женщине!
— Вот именно, — горячо поддержала его Ева, встав напротив и скопировав его позу: плечи расправлены, руки скрещены на груди, подбородок вздернут. — Но при этом, неплохо было поинтересоваться у женщины — а нужна ли ей эта забота?
— Точно! — неожиданно поддержал её воодушевленный женский голос. Ева и Денис синхронно вздрогнули и оглянулись. Все присутствующие, включая верблюдов, внимательно слушали их перепалку. Неизвестно, получили ли распространение идеи феминизма среди двугорбого племени, но все прямоходящие заинтересованно прислушивались к вербальной битве полов. Та самая крупная тетенька в джинсовых шортах и необъятной хламиде непонятного цвета кивала, умиленно глядя на Еву. Девушка, уловив горячее одобрение в её взоре и затравленность на лице стоящего рядом худощавого мужчины, вздрогнула, представив, что со временем может стать примерно такой же и поклялась себе по возвращению хоть одним глазком просмотреть «Домострой», может, там все не так печально, как ей всегда казалось?
Группка туристов забурлила, как суп, оставленный нерадивой хозяйкой на слишком сильном огне, и принялась спорить о предназначении и роли женщины в современном обществе. Только старая бедуинка, меланхолично перебирающая какое-то просо в мисочке, не обращала внимания на оживление и гипнотизировала взглядом пару, с которой и начался импровизированный митинг. Дождавшись, когда Ева посмотрит на неё, она сделала приглашающий жест, чтобы девушка подошла поближе. Не то, чтобы та горела желанием знакомиться с местным населением поближе, но вбитая с детства аксиома об уважении старших не дала ей выбора, потому Агеева послушно переступила через кучку фантиков, пару пластиковых бутылок из-под воды и следы жизнедеятельности какой-то некультурной козы, и встала напротив старушки.
Бабуся, внимательно посмотрела на «внученьку», поцокала языком и сделал жест, что та может идти обратно.
«И что это была за хрень?» — мысленно вопросила Ева, но, естественно, осталась без ответа.