Со второй половины дня уже отчетливо стала давать себя знать усталость. Наступали ранние осенние сумерки, и это не прибавляло бодрости. Не выдержав, я решил сделать небольшой дополнительный перерыв минут на пятнадцать, рассчитывая после этого закончить оставшуюся работу менее, чем за час. Взяв в руки утреннюю газету, в которую из-за занятости до сих пор не успел заглянуть, я начал просматривать заголовки, когда раздался звонок моего собственного телефона. В трубке зазвучал голос Пэро:
- Сразу хочу вас поблагодарить за исключительно ценные сведения, Дастингс!
- Ну будто и действительно такие уж ценные, - усомнился я, полагая, что сказано это было исключительно из дружеских чувств.
- Да, да именно! Возьмите-ка бумагу и ручку, сейчас я вам продиктую один адресок.
Для пущей ясности Пэро начал с ударением почти по складам называть лондонский район, улицу, номер дома.
- Не надрывайтесь вы так, Пэро, мне хорошо слышно. Чей это адрес?
- А того самого вашего Дипсона. Теперь слушайте внимательно, Дастингс. Этот человек довольно долго работал в полиции, почему Страйду через Скотленд-Ярд и удалось быстро установить его личность. Но из полиции ему пришлось уйти из- за недоказанных, но явных злоупотреблений и замеченных за ним темных связей. Так вот, уже лет семь он содержит собственную контору, что-то вроде частного сыска, но подробностей в Скотленд-Ярде не знают. Понимаете, Дастингс, если его вызовут в полицию и потребуют объяснений, толку не будет. Он человек очень опытный, и предъявить ему по большому счету нечего. Каждый может позвонить кому захочет, в том числе и в любую компанию. Да и этот факт он может отрицать. Вся надежда на вас, Дастингс.
- На меня? - я оторопел от удивления.
- У нас нет сейчас другого выбора, mon ami. Попробуйте нанести ему частный визит. Действовать вам придется по обстоятельствам. К сожалению, я не могу дать вам специальных инструкций, кроме одной: не пытайтесь его запугивать.
- А если он просто откажется со мной разговаривать?
- Тогда коллеги инспектора Страйда употребят давление, но я не верю, что это много даст.
Добавив к этому еще несколько ободряющих слов, Пэро пожелал мне успеха, а я обещал завтра же с утра отправиться к этому без сомнения малопривлекательному субъекту. Некоторое время я просидел без дела, озадаченный этой новой перспективой, но предстояло еще закончить телефонные звонки и я снова принялся набирать номера. И, честно сказать, уже без особой надежды на удачу.
Увы, это предчувствие подтвердилось. Никто из очередных абонентов в тот вечер с Питом Коллинзом не разговаривал. Впрочем, один разговор все-таки состоялся, но не с Коллинзом, а с Генри Стентоном, который беседовал с известным банкиром Дубнисом, чью фамилию я нередко встречал в финансовых хрониках. Компания вела с его банком переговоры о крупном кредите, и, как выразился мистер Дубнис, Стентон замучил его вопросами и всяческими уточнениями.