Трамвай зазвонил. Теодор рванулся из последних сил и успел схватиться за поручень. Ботинки заскребли по асфальту. Он подтянулся, протиснулся в узкий проход и рухнул животом на горячую резину. Пассажиры выпучили глаза и отступили. Теодор немного прополз вперёд, чтобы ноги не торчали из вагона, — наверное, со стороны это выглядело забавно, но ему было не до смеха. Грудь разрывало на части, каждый удар сердца болью отдавался во всём теле — скорей бы уж выпрыгнуло. Как же его звали? Тибальт? Или Гораций?
— Мне нужно на крышу! — прохрипел Теодор, приподнимаясь на руках. — Остановите немедленно трамвай!
Волоча ноги, подошёл кондуктор в тёмно-синей униформе. Его щёки исполосовали дорожки грязного пота.
— Оплатите проезд, — выдавил он.
Теодор опёрся о деревянное сиденье и встал на колени. Трамвай дёрнулся, заворачивая, и Теодор снова упал.
— Вы что, не видите? — запричитала какая-то старушка. — Человеку плохо! Ему нужен свежий воздух. Остановите трамвай!
— Не имеем права, — буркнул кондуктор. — Скоро остановка у парка, там свежий воздух… Оплатите проезд.
Теодор вытащил из кармана горсть мелочи и протянул кондуктору. Тот старательно отсчитал монетки и вернул остаток вместе с шершавым розовым билетиком. Цепляясь за поручень, Теодор поднялся. За окном плыла чугунная ограда, кусты шиповника и барбариса.
— Городской парк! — крикнул кондуктор.
Теодор, пошатываясь, вывалился из трамвая. Клоун сидел на прежнем месте. Увидев Теодора, он соскочил с крыши. Налетевший ветер понёс его к воротам в парк. Теодор прыгнул следом и чудом умудрился схватить клоуна за ботинок.
— Попался!
Клоун дёрнул ногой, освобождаясь от обуви. Теодор остался стоять, сжимая в руках нелепую добычу. Клоун-Гораций перелетел ограду и на мгновение замер. Теодор заковылял к воротам, размахивая ботинком. Клоун захихикал и снова показал язык. Не в силах больше терпеть издевательства, Теодор запустил башмаком в белую физиономию. Клоун дёрнулся, задрыгал ногами и пригрозил Теодору пальцем. Новый порыв ветра поднял шары над кронами и понёс в глубь парка.
— Гораций! — крикнул Теодор вслед улетающему клоуну.
В ответ тот помахал рукой, и шары исчезли за каштанами. Теодор в сердцах топнул и побрёл к ближайшей скамейке.
* * *
Он отдувался и утирал пот, бездумно прислушиваясь к крикам детей. «Теперь моя очередь дрессировщиком!» — донеслось с площадки. Теодор приоткрыл глаза и скривился: яркие ребячьи одёжки напоминали воздушные шары. Теодор надел очки и обмер: по дорожке неторопливо бежала собака в клоунском колпаке. Она взглянула на Теодора и быстро отвернулась. Уголки чёрных губ оттянулись — будто животное еле сдерживало издевательскую ухмылку. Протрусив мимо, собака приостановилась и оглянулась через плечо. На морде была написана столь явная насмешка, что Теодор вскочил. В глазах собаки мелькнуло одобрение, и она зарысила дальше. Теодор двинулся за ней, даже не думая угнаться, — он еле ковылял на подгибающихся, стёртых до волдырей ногах, — но надеясь хотя бы не упустить её из виду.