Дальнейший путь каравана в Бухару пролегал через один из древнейших и прекраснейших городов Азии — Туркестан. Этот город — легенда с богатейшей историей и восхитительными мечетями, изящные купола которых, казалось, парили в небесах. Его чистые, зеленые и удивительно благопристойные улицы были наполнены строгой красотой и особым духом, который чувствовался даже в кирпичной кладке древних стен, повидавших немало чего на своем долгом веку. Он присутствовал и в проемах низких маленьких окон, взиравших на мир всезнающим взглядом, и в воздухе, напоенном ароматом седой древности. Туркестан настолько поразил чувствительную душу Эльнары, что она предложила своему другу прервать путешествие и остановиться в этом благословенном краю, где сама собой очищается душа и проясняется разум, где постигаются гармония и смысл человеческой жизни. Однако Султан по-прежнему жаждал увидеть Бухару, и Эли, как истинной представительнице мудрого Востока, не оставалось ничего другого, как последовать за ним.
Бухара встретила путешественников немилосердной жарой. Высокое солнце, которое почему-то казалось здесь белым, палило так сильно, что от его обжигающего дыхания не спасала даже ночь. Да и днем в тени было невозможно находиться без движения хоть сколько-нибудь долго: тонкая подошва летней обуви мгновенно становилась невыносимо горячей, будто ноги нечаянно попали на раскаленную сковороду. Противный липкий пот без конца струился по всему телу, вызывая непреодолимое желание залезть по самую шею в какую-нибудь бочку с прохладной водой и провести там остаток своих дней, дабы сохранить в этом адском пекле здравый ум и физические силы.
Лето в этих местах выдалось на редкость засушливое. К несказанной досаде Султана, который соблазнился на рассказы караванщиков о Бухаре, их щедрые обещания оправдались только в одном: в городе солнца было действительно много солнца. Пожалуй, даже слишком много. А вот изобилия фруктов, которым славились узбекские рынки, Эльнаре с Султаном увидеть не пришлось — год выдался неурожайным. Знаменитый сладкий плов с изюмом, так долго дразнивший воображение Султана, предпочитающего вкусную пищу прочим удовольствиям жизни, оказался слишком сладким. Так что человеку, непривыкшему к здешней кухне, есть его было весьма сложно. В общем, все оказалось не то и не так.
Бедняга Султан повесил нос. Он уже не хотел ничего, кроме благодатного проливного дождя, который на его любимой далекой родине порой шел по нескольку дней кряду, размывая дороги и превращая землю в жуткое месиво. Нынче эти картины вызывали в его измученной душе только умиление, но никак не досаду. Поглощенный своей мечтой, Султан даже не замечал завораживающей красоты древнего города и добросердечного нрава его кротких, трудолюбивых жителей. Уж так он был устроен — стоит загореться какой-нибудь идеей, ни о чем другом уже и подумать не может. Каждую ночь он засыпал с надеждой на перемену погоды, а проснувшись, едва не скрежетал зубами, когда видел, как могучее светило, словно насмехаясь над бедным хоршиком, вновь беззаботно блистает на безнадежно ясном небосклоне.