Я резко обернулась:
— Неправда! Он никому не причинял зла. Он был очень добрым человеком.
Том согласно вскинул руки:
— Не спорю. Я имел в виду, что он косвенно был причастен к этим моим страданиям, — он снова ухмыльнулся, потом усмешка ушла куда-то вбок. — Видишь ли… Джун… Она ведь…
Я догадалась:
— Не сестра тебе? Но ведь вы похожи! Я сразу подумала, что ты кого-то мне напоминаешь. Господи, почему же я не догадалась…
Но он возразил:
— Нет, она мне сестра. Только сводная. Значит, не совсем родная. Только по отцу. Мы и познакомились-то не так давно. И я не могу любить ее, как родную.
— Это же кровосмешение!
— И не любить тоже не могу…
— Очень трогательно, — буркнула я. — Может, всплакнем друг у друга на плече?
— Не стоит, — отозвался он сухо.
Неужели надеялся, что я проникнусь сочувствием к нему? В эти минуты он и впрямь показался мне простодушным парнем из Техаса.
Том ввел меня в комнату, где ждала Джун. И я сразу увидела валявшуюся на полу разоренную кормушку, в которой больше не было письма. Дэвид держал его в вытянутой руке, словно боялся, что на него брызнет кислотой. На лице у него застыло какое-то брезгливое выражение.
Даже Том удивился:
— Быстро ты!
Джун нетерпеливо заглянула Дэвиду через плечо:
— Ну? Это то самое?
— Судя по всему… Но его должна проверить какая-нибудь экспертиза.
— Это уж точно.
Забыв обо мне, Том занялся изучением письма:
— Почерк, вроде, похож… Я видел снимки других писем Ван Гога.
Джун насмешливо уточнила:
— Готовился, я смотрю.
Искоса глянув на меня (поверенную в его душевных делах!), Том коротко отозвался:
— А как же.
Она перехватила его взгляд:
— Вы уже посвятили Эшли?
Том спросил с явным вызовом:
— Почему бы и нет? Она не представляет опасности. Ей, кстати, и доказать-то нечем, что у нее было это письмо. Только ее отец и знал об этом. И почему самые необходимые люди уходят так рано?
— Как ты прав, Том, — отвернувшись от Дэвида, отозвалась она сухо. — Самые необходимые всегда уходят рано. Единственные.
— А, ты о Джеффри? — сообразил он. — Извини, Джун. Я как-то подзабыл, что могу задеть и твои чувства. Так он был для тебя единственным?
Она добавила, удивив меня:
— И остается.
Я встретилась с взглядом Тома, и он сказал, опять обращаясь ко мне:
— Твой старик и вправду был замечательным писателем. Я нисколько не лукавил, Эшли, я — его поклонник. На самом деле, я и те три книги его тоже читал. Это я соврал.
Я отвернулась. Мне было тошно поддерживать этот абсурдный разговор.
— Дай-ка посмотреть, Дэвид, — забрав письмо, Джун, разглядывая, отошла с ним к окну.
Будто бы не обращая на нее внимания, Том весело сказал, поддев ногой разбитую кормушку: