И только сейчас, увидев его полное имя внизу письма, я внезапно вспоминаю, что он всего лишь человек, а не какая-то злая сила, которой невозможно противостоять. Я как-то посмотрела значение его имени в словаре. В переводе с греческого оно означает «покоритель, усмиритель». Тогда это произвело на меня большое впечатление. Но он ведь просто мужчина. Мужчина, который иногда тоже бывает слабым; мужчина, который говорит, что он не должен мне писать, и все-таки пишет.
Все это приводит меня в смятение. Я даже не могу сказать, счастлива ли я, или напугана, или страшно зла.
Нет, могу. Все это вместе взятое.
Песня «Буду хотеть» группы «Little Feat».
Первая мысль: «Твою мать!» Вторая: «Твою. Мать. Что. Это. Значит? „Буду хотеть“. Я знаю эту песню. Она о каких-то обдолбанных дальнобойщиках. При чем здесь я? Какого черта?»
Я вскакиваю и, пока Эрик еще спит, скачиваю песню и несколько раз прослушиваю ее в наушниках, иногда смеясь, иногда качая головой, пару раз роняя слезу, чувствуя, как постепенно успокаивается колотящееся сердце.
Это отличная песня, и я знаю ее очень хорошо. Но она, твою мать, о водиле. О водиле, который во всех встречных фарах узнает свою Прекрасную Алису. О водиле, который объездил все — от Тусона до Тукумкари. О водиле, который всегда будет хотеть. В дорогу. Что это значит?!
Я по буквам разбираю каждое слово. Но странно, что, когда Эрик встает и мы обсуждаем с ним планы на сегодня — мои покупки, его работу и пробежку, — я уже почти спокойна. Я жду несколько часов, прежде чем отвечаю на это странное послание (что уже само по себе для меня невиданное достижение). Перед тем как выйти в город, я отправляю ему коротенькое послание:
Дамиан,
Наверное, письмо, которое ты мне прислал, — просто случайный результат предновогодней слабости/похмелья/сентиментальности. Если это не так и ты правда хочешь поговорить, я буду на овощном рынке на Юнион-сквер сегодня в час дня.
Джули.
Я не жду, что он придет. Я боюсь надеяться и даже не уверена, хочу ли этого. Я помню, что было со мной после нашей последней встречи. Сегодня у меня просто нет времени для истерики.
Овощной рынок летом — это взрыв красок и шума. Толпы гурманов бродят между рядами, склоняются над корзинами с бобами, кукурузными початками и роскошными красными помидорами. Зимой здесь тихо, малолюдно и серо. Мне не приходится стоять в обычной очереди в пекарне, чтобы купить пару свежих багетов, и у прилавка, где знакомая мне кореянка торгует кимчи и салатами.
Я замечаю его в тот момент, когда засовываю в сумку пучок зелени. До этого я изо всех сил старалась не озираться, но, стоит мне поднять глаза от ящика с салатной смесью, как я сразу же вижу его: всего метрах в шести от меня, на углу Семнадцатой и Юнион-сквер. Все та же старая куртка и та же старая шапка, в ушах наушники, голова, как обычно, втянута в плечи. Я знаю, он хочет, чтобы я увидела его первой, чтобы это я подошла к нему, а не наоборот.