– Ну хорошо… Шестерых я знаю. А кто седьмой счастливец?
– Почему как счастливец, так сразу в мужском роде? Ай-ай-ай, Аида Плаховна! А как же девушки? Им нельзя быть счастливыми? – невинным голоском поправил Лигул.
– Это девушка?
– Я не назвал бы ее взрослой женщиной. Хотя во времена пирамид она уже играла на флейте, – еще елейнее уточнил канцелярский божок.
Глазки Мамзелькиной вспыхнули.
– На флейте? Так вы о…? Но она же в…!
Произнести слово «Эдем» Аида Плаховна не решилась и лишь перепорхнула глазками на потолок, будто та, чье имя так и не прозвучало, летала где-то среди мух.
– Да, именно там. Но уверен, Троил вернет ее.
– С какой радости? Не по нашей же просьбе?
– При чем тут просьбы? Троил идеалист, а они предсказуемы. У мрака всегда в запасе два поступка: помочь или не помочь, убить или не убить, вмешаться или не вмешаться, а у света только один.
Лигул спустился со стола, коленями встал на стул и принялся расставлять глиняные фигурки, сгибая им руки и ноги и придавая различные положения. Деревянным, из зубочистки сделанным копьем в руке у новой валькирии он поразил в живот Чимоданова, заставив орудие выглянуть у него из спины. Однако и фигурка Петруччо не осталась в долгу. Топором, зажатым в руке у Чимоданова, Лигул расколол затылок Прасковье и тотчас заставил фигурку Шилова напасть на валькирию, захлестнув ее шею сделанным из нитки кнутом.
Аида Плаховна с интересом наблюдала за этой глиняной войной.
– Разумеется, это не куклы вуду! Не стану ручаться, что битва будет протекать так, как я ее изобразил, – с сожалением сказал Лигул. – Возможно, Шилов прикончит всех или будет убит первым. Или Прасковья испепелит Чимоданова прежде, чем тот вообще вспомнит, что у него есть топор… Для нас это не имеет значения! Главное, что в этом сражении Мефодий и эта седьмая, с флейтой, против воли окажутся по разные стороны баррикад.
– Что-о? – Мамзелькина вытянула шейку.
– Самый приятный момент! Такое сражение едва ли сможет завершиться бескровно, и Меф в нем выступит против Дафны! Человек впервые в истории убьет того, кто охранял его все эти годы! Какой символ! – Лигул взял из рук у Аиды Плаховны недолепленную фигурку и сильным щелчком пальца сбил с нее голову.