— Вы так галантны, monsieur, — поблагодарила его Шермэйн и скользнула на сиденье.
Брюс обошел машину и забрался на водительское кресло.
— Почти стемнело, — сказал он.
— Сверните направо, на дорогу к Мсапе, там пост.
Брюс повел автомобиль по грунтовой дороге через весь городок, и вскоре они подъехали к последнему дому перед дамбой.
— Здесь, — сказала девушка, и Брюс остановился.
Пост охраняли двое мулатов, вооруженных спортивными винтовками. Брюс заговорил с ними. Никаких балуба они не видели, но очень нервничали.
— Идите назад в гостиницу, — приказал им Керри. — Балуба наверняка видели, как приехал поезд, сегодня они атаковать не станут. До завтра мы в безопасности. Но если мы вас здесь оставим, вам могут перерезать глотки.
Полукровки подхватили свои пожитки и с легким сердцем отправились в центр города.
— Где остальные? — спросил Брюс девушку.
— Следующий пост — у насосной станции вниз по реке, там трое.
Брюс следовал ее указаниям, украдкой поглядывая на нее. Шермэйн сидела, подобрав под себя ноги. Сидела неподвижно, заметил Брюс. «Мне нравится, когда женщина не суетится, это успокаивает. Но как она улыбается! Нет, это не успокаивает, черт побери! Не успокаивает, а волнует».
Вдруг она повернулась и с улыбкой встретила взгляд.
— Вы ведь англичанин, капитан?
— Нет, я из Родезии, — ответил Брюс.
— Это одно и то же, — сказала девушка. — Вы так плохо говорите по-французски, что в вас нетрудно узнать англичанина.
Брюс рассмеялся.
— Наверное, ваш английский лучше, чем мой французский, — поддразнил он.
— Наверное, не хуже, — в тон ему ответила она. — Вы совсем другой, когда смеетесь, не такой мрачный, не такой героический. Нам следующий поворот направо.
Брюс повернул руль, и они покатили к бухте.
— Вы откровенны, — сказал он. — Кстати, у вас прекрасный английский.
— Вы курите? — спросила она.
Он кивнул. Она зажгла две сигареты и передала одну ему.
— Вы слишком молоды для курения. И слишком молоды для замужества.
Она перестала улыбаться и спустила ноги с сиденья.
— Вот здесь насосная станция, — сказала она.
— Прошу прощения, мне не следовало этого говорить.
— Не важно.
— Это бестактность с моей стороны, — возразил он.
— Не имеет значения.
Брюс остановил машину и открыл свою дверцу.
Он прошел по деревянному пирсу к зданию станции, доски глухо стучали под его ботинками. Из тростника поднимался туман, расползаясь по бухте, а лягушки гудели на сотню разных ладов.
В единственной комнате сидели трое. Брюс заговорил с ними:
— Успеете добраться до гостиницы засветло, если поспешите.
— Oui, monsieur, — согласились они.