— А дальше? Пролежал в госпитале. Перелом позвоночника, еле вылечили. Сначала корсет носил, потом окреп. Из угрозыска, конечно, перевели. Решили на пенсию отправить по здоровью — не захотел. Работу подыскали полегче. Сейчас вот езжу. На шофера выучился, все ближе к живому делу! Тогда и кончился я как оперативный работник. Еще тогда. Ты на каком курсе-то? — внезапно спросил он.
— На четвертом.
— А я из-за войны не кончал ничего. И потом все недосуг. А как надо бы! Вот и езжу в старшинах. И в армии был старшина, и сейчас…
Они долго ехали молча. Добромыслов думал о том, как завтра выкроить время на новый фильм, который хвалят и на который зовет жена, о том, что нужно посидеть за учебниками, пойти на тренировку, потому что скоро среда, и ребята ругаются, если не придешь.
А водитель думал о том, что скоро уйдет на пенсию и посадит сад, а потом вспомнил о комиссаре, новом начальнике управления.
— Костя, — наконец не выдержал он, — на совещании-то вчера был? Что комиссар говорил?
— Призывал, чтобы милиционеры были образцом дисциплины. Сказал, что вежливость должна быть главной чертой, что неряхе и грубияну не место в милиции.
— Правильно, — сказал водитель. Он вспомнил то впечатление, которое произвел на людей в зале ожидания Добромыслов, разговаривая с хулиганом. Подтянутый, с рукой у козырька, очень официальный и суровый, а вежливый, словно с генералом говорил, а не с пьяным. — Правильно, — повторил он, снова испытав гордость за Добромыслова. — Однако не с ангелами же работаем, вот беда.
Они выехали на проспект. Он был похож сейчас на холодную застывшую реку в берегах бесконечной цепочки желтых фонарей, теряющихся вдали. По этой реке бесшумно плыли огоньки автомобилей — белые, красные, желтые.
— «Седьмой», я «Переменный», «Седьмой», как слышите? Прием, — раздался в динамике тревожный голос.
— Я «Седьмой», — быстро ответил Добромыслов, — слышу вас. Слышу вас хорошо, прием.
Слышно было, как сквозь потрескивание доносится дыхание.
— «Седьмой», в вашем районе ограбление. Десять минут назад с женщины сняли золотые часы, шерстяной шарф. Часы на цепочке змейкой. Шарф белый, денег 12 рублей. Грабителей трое. Молодые. Все примерно одного роста, высокие. Двое в светлых плащах с поясами, один в темной шляпе и кожаной куртке. Один блондин. Вооружены ножом. Кажется, выпивши. В ваш район направляю патрули 5, 11 и 13. Как поняли? Прием.
— Понял вас хорошо.
Водитель увеличил скорость.
— «Пятый» и «Одиннадцатый» на мотоциклах, — сказал он.
— Ничего, — сказал Добромыслов и стал вызывать патрульных, договариваться, какие улицы прочесывать. — Главное, чтобы они не разошлись.