Как ни странно, ничего подходящего ему довольно долго не попадалось. Сережка прошел еще метров сто и обнаружил, что лес кончается. Еще немного, и он вышел на восточную опушку, очень похожую на западную, то есть ту, где путешественники решили разбить лагерь. Здесь тоже стояли маленькие елочки и сосенки, но дальше, ниже по склону, была не речка, а стоячая заводь, заросшая камышами и всякой болотной растительностью. Стоячей она была потому, что, оказывается, остров Удачи был вовсе не островом, а полуостровом. То есть напоминал по форме высунутый язык. Слева от Сережки сосновый лес огибала заводь. Где-то там находился перешеек, соединявший полуостров с «материком».
Более дальновидный мальчик на Сережкином месте, наверное, быстренько бы припомнил, что дядя Толя говорил не о полуострове, а об острове, который был обозначен у него на карте. И вряд ли все-таки эта карта была такая неточная, что там не пометили перешеек. Стало быть, «Викторез» и «Джульетта» пришли вовсе не туда, куда намечал дядя Толя, а забрались слишком далеко вправо. Надо думать, что этот дальновидный мальчик тут же помчался бы обратно, чтоб доложить о своем открытии папе, дяде Вите и всем остальным.
Но Сережка обо всем этом как-то не подумал, не побежал обратно, а отправился вдоль восточной опушки по направлению к перешейку.
Довольно быстро Рябцев увидел еще одну елку, размером побольше первой, которая тоже лежала на земле с вывернутыми корнями. Сережка по уже знакомым манерам стал обрубать корни, а потом оттаскивать елку от ямы…
Динь! — послышался тихий металлический звон, и из земли, остававшейся на обрубленных корнях елки, одна за другой на дно ямы упали сразу две монеты, очень похожие на ту, что Сережка нашел у первой елки. Только эти были гораздо меньше запачканы землей.
«Вот это да! — подумал Сережка, торопливо отирая монеты о рубашку. — Теперь их три! Здорово!»
Насчет того, с чего бы это вдруг монеты уже дважды попадаются ему именно под поваленными елками, Сережка как-то не задумался. Важно, что у него теперь есть такие монеты, которые не снились ни Ваське, ни Таське с Татаськой. Настоящие, старинные, можно сказать, — пиратские! Ведь разбойники, о которых рассказывал дядя Толя, были вроде пиратов, только не морских, а речных. Небось все они когда-то — и Сережкин папа, и дядя Толя, и дядя Коля, и дядя Витя, и дядя Олег — в детстве не раз мечтали найти пиратский клад с золотыми монетами. Но они так и не нашли, а вот Сережка — нашел!
Очень довольный собой, Сережка спрятал две только что найденные монеты туда же, куда и первую, а потом потянул елку на западную опушку.