— Правда? — краснеет она. — У меня, наверное, все на лице написано?
— Это точно.
Я ни о чем не спрашиваю, но она все равно объясняет:
— Я влюбилась.
Я не горю желанием продолжать этот разговор. Сексуальная жизнь Имельды, равно как и ее пол — ее личное дело.
— Понятно.
— Потрясающий мужчина, — не останавливается она. — Танцор.
Пытаюсь представить Имельду в постели с артистом русского балета.
— Вернее, стриптизер, — уточняет она.
Теперь любовник Имельды оказывается в моем воображении чернокожим усатым дядькой в обтягивающем трико.
— Мы познакомились во время забега. Представляешь, я пробежала километров восемь.
— Я многого о тебе не знаю, Имельда, — отвечаю я, надеясь и дальше оставаться в неведении.
К счастью, в этот момент звонит телефон. В химчистке это происходит нечасто. У клиентов мало поводов нам звонить. Не станут же они набирать наш номер, чтобы спросить: «А рубашки вы чистите?»
Имельда ставит телефон на прилавок. Берет трубку, кажущуюся в ее руке мелкой безделушкой, прикладывает к уху и игриво произносит:
— Ал-ло.
На том конце провода ей что-то говорят.
— Да, он здесь, — отвечает Имельда невидимому собеседнику. — Это тебя, — протягивает она трубку мне. Лицо у нее мертвенно-бледное.
— Я слушаю, — говорю я.
— Господин Ларго? — уточняет женский голос в трубке.
— Да, — отвечаю я, чуя недоброе. — Чем обязан?
— Господин Ларго, вас беспокоят из отделения неотложной помощи стэнфордской больницы. К нам поступил ваш сын Тоби. Вы не могли бы подъехать?
* * *
Я вылетаю на шоссе N 85, затем сворачиваю на трассу N 101. На въезде в Пало-Альто знаки ограничения скорости кажутся скромными пожеланиями. Город я проскакиваю по Литтон-стрит, чтобы не сбить одного из финансистов, которые в это время года снуют здесь туда-сюда, перебегая дороги где угодно, как белки, у которых только орехи на уме.
Добравшись до больницы, я, следуя указателям, еду до корпуса скорой помощи и оставляю машину двумя колесами на тротуаре прямо у входа. Парковаться здесь, наверное, можно только в случае острой необходимости. Чернокожий охранник решает, что у меня именно такой случай — я очень бледен и сильно вспотел. Он меня пропускает.
Я вбегаю в здание, и меня обдает прохладой с примесью скипидара. Довольно быстро нахожу стойку регистрации.
— Я могу вам чем-нибудь помочь? — спрашивает сестра.
— Вы мне звонили. С моим сыном что-то случилось. Его зовут Тоби Ларго.
Она ищет в компьютере, потом говорит:
— Успокойтесь, ничего страшного.
Нам обоим становится легче. А я еще думал, что у меня ужасная работа. Заворачивание брюк не идет ни в какое сравнение с необходимостью объяснять отцам, что с их детьми что-то случилось.