Раздевшись донага, ландскнехты со смехом и шуточками стали раздевать Матрену, стараясь не порвать ее сарафан. В комнате было холодно, здесь не было ни печи, ни очага. Оставшись без одежды, Матрена мигом закоченела так, что у нее зуб на зуб не попадал. Немцы чуть ли не силой заставили Матрену выпить вина из круглой плоской фляги, обтянутой кожаными ремешками крест-накрест. Потом они стали кидать жребий, кому из них первым возлечь на ложе с русской красавицей. Жребий выпал немцу по имени Конрад, который по возрасту годился Матрене в отцы.
Если в одежде Конрад смотрелся довольно молодцевато, то в голом виде он произвел на Матрену отталкивающее впечатление. Проводя свою бесшабашную жизнь среди опасностей и плотских излишеств, Конрад при своем немалом росте и широких плечах имел большой живот, его дряблые мышцы были затянуты жирком, которого было особенно много на бедрах, груди и шее. Его покрытое множеством шрамов тело имело нездоровый желтоватый цвет. Волосы на голове у него имели светло-пепельный оттенок, а волосы на груди и на ногах почему-то были светло-рыжие. Из-за большого живота Конрад долго не мог пристроиться в постели к Матрене, которая покорно раздвинула перед ним свои полные белые бедра. Конрад пыхтел как боров, то ложась на Матрену сверху, то ставя ее перед собой на четвереньки, то укладывая ее на бок. Закончилось все тем, что мужское достоинство Конрада обмякло и бессильно повисло, над чем не преминул посмеяться молодой ландскнехт по имени Зигфрид.
Конрад, рассердившись, накричал на Зигфрида. Матрена от страха спряталась под одеялом, решив, что между немцами сейчас вспыхнет драка. Но Зигфрид сумел быстро успокоить Конрада, после чего оба ландскнехта тоже забрались под одеяло, с двух сторон прижавшись к Матрене. Отогревшись, ландскнехты снова хлебнули вина, заставив и Матрену опять выпить вместе с ними. Хмель ударил в голову Матрене, отчего она воспринимала все происходящее с нею как в полусне. Сначала пузатый Конрад, раскинувшийся на постели, заставил Матрену сесть на него сверху так, чтобы его затвердевший жезл проник в ее детородное чрево. Потом Матреной обладал сильный и неутомимый Зигфрид, навалившись на нее сверху. Затем Матрена стояла на коленях, прогнув спину и уронив тяжелую голову на свои согнутые руки, а оба немца поочередно пристраивались к ней сзади, с блаженными стонами вгоняя свое мужское естество во влажную тесноту ее разгоряченного лона. Это продолжалось очень долго.
Наконец, утолив свою похоть, ландскнехты быстро оделись и ушли.
Когда за Матреной пришел надзиратель, то она сказала ему, что ей надо бы помыться. Одноглазый надзиратель, бородатый и страшный, как леший, криво усмехнулся и сказал Матрене, мол, ей крупно повезло, сегодня вечером она пойдет в баню с самим паном Будывой, который положил на нее глаз.