- Ну, разумеется, очень серьезно. Разве в твои годы может быть это несерьезным, тем более, ты знаешь ее уже больше недели. Так, кажется?
- Не иронизируй, мама, - улыбнулся он. - Сейчас я уйду на полчаса, вернусь, и мы поговорим.
* * *
К дому Толи Кузнецова он шел медленно и тяжело, а когда дошел, остановился и долго курил, забивая волнение. Наконец постучал в дверь.
- Мне кого-нибудь из Кузнецовых, - сказал он открывшей ему женщине. Та внимательно посмотрела на него, на перевязанную руку на косынке и тихо спросила:
- Вы знаете, что Толя?.. - Володька кивнул в ответ. - Проходите, темно у нас. Вот дальше, вторая дверь направо. - Она осторожно постучала. - Тетя Груша, к вам пришли.
Дверь открылась, и пожилая, гораздо старше его матери женщина, худенькая и маленькая, встретила его расстерянным взглядом, который на миг высветлился надеждой. У Володьки сжало горло. Этого он больше всего и боялся - надежды, которую принесет его приход, и того, что эту надежду ему же придется и загасить.
- Я служил с Толей... - с трудом выпершил он.
- Проходи, сынок, проходи... Поняла я, что оттуда ты. - И робкое ожидание чуда, которое вдруг принес он, Толин товарищ, опять мелькнуло в ее глазах, и она вся как-то сжалась, оттягивая свой главный вопрос, а может, просто была не в силах его задать и напряженно вглядывалась в Володькины глаза, которые тот невольно прятал, боясь, что в них она сразу прочтет правду.
Они прошли в небольшую, забитую старой мебелью комнату... Володька продолжал молчать, мучительно решая, сказать ли правду или оставить надежду Толиной матери, не говоря ей, что был с Толей на фронте, но глаза женщины потускнели уже.
- Молчишь? Значит, правда? Ежели правда, садись и рассказывай, как случилось это. Не бойся мою надежду убить, ее и нет у меня. Может, чуток на самом донышке души была. Рассказывай, сынок. Ты ж единственный, кто рассказать мне может, кто его перед смертью видел. Ты с ним и на востоке служил?
- Да.
- Тоже из института тебя взяли?
- Да.
- Ну рассказывай, да на мои слезы внимания не обращай... Мучился он перед смертью-то?
- Нет. Очень большой снаряд... Почти весь его взвод погиб.
- При тебе это было?
- Нет. Мы пришли ночью к передовой. Деревенька небольшая, разбитая. Моя рота пошла на самую передовую, а Толя со своим взводом остался в деревне. Вот тут мы и распрощались... Днем мы в наступление ходили, а вечером немец открыл очень сильный огонь и по передовой и по деревне. Вот в этот обстрел... Я на другой день утром пришел в штаб и... узнал...
- Значит, до самого фронта он и не дошел?