Я пощупал ему пульс. Этой разновидности Гхош мне не демонстрировал: пульс отсутствовал.
Розина послала Генет за Гебре.
Он примчался бегом. Выстрела он не слышал. Бунгало находилось достаточно далеко, да и револьвер стрелял в упор.
– Живее. Его могут начать искать, – поторапливала Розина. – Но перво-наперво надо убрать мотоцикл.
Впятером мы подняли «БМВ» и откатили под навес у поворота. Мотоцикл был как новенький, если не считать вмятины на бензобаке. Мы быстро переложили поленницу, переместили штабель Библий, переставили козлы, навалили сверху инкубатор и прочий хлам, так что мотоцикл совершенно скрылся из виду.
Потом вернулись к покойнику, помолчали. Гебре и Шива прикатили тачку и с помощью Розины и Генет взгромоздили на нее мертвеца. Я, привалившись к дереву, наблюдал. Тело лежало в ржавом кузове тачки в неестественной позе, сразу было видно, что неживое. Под водительством Розины мы покатили тачку вдоль забора по спрятавшейся за деревьями тропке к обводненному участку. Здесь глубоко под землей находился старый больничный септик, давным-давно переполненный и выведенный из эксплуатации. Фонд Рокфеллера и греческий подрядчик по имени Ахиллес построили новый отстойник. А на месте старого образовалась топь. Разросшийся пушистый мох маскировал западню: любой предмет тяжелее гальки моментально тонул. Хорошо, путников отпугивала неизменная вонь. В конце концов матушка обнесла опасное место колючей проволокой и повесила табличку на амхарском: «Зыбучие пески», что было самым близким переводом такого понятия как «топь».
Вонь стояла страшная. Повалив столб, так что колючая проволока легла на землю, Розина и Гебре подкатили тачку к самой топи и уже собирались вывалить тело.
– Нет, – завизжал я, хватая Розину за руку. Меня била дрожь. – Так нельзя. Розина… Господи, что я наделал…
Розина оттолкнула меня, они с Гебре взялись за ручки тачки и сбросили тело в мох.
Зеленый ковер прогнулся. Нет, нас запугивал совсем другой человек, настоящий монстр, а у покойника лицо было исполнено печального достоинства.
Тело исчезло, Розина плюнула туда, где оно только что было, и повернулась ко мне. Ярость и жажда крови искажали ее черты.
– Что это с тобой? Ты что, не понимаешь, что он бы поубивал нас всех просто ради забавы? В живых мы остались только потому, что ему не терпелось заграбастать мотоцикл Земуя. Ты должен гордиться своим поступком.
Возвращались мы в молчании. Уже в кухне Розина обратилась ко всем нам:
– Никому ни слова о том, что случилось. Ни Хеме. Ни Гхошу. Ни матушке. Ни единой живой душе. Шива, ты понял? Генет? Гебре?