И на другой день рано утром Володька пришел к Надюхе, она была уже на работе, а Гоша сидел перед зеркалом, брился трофейной бритвой "золлинген".
- Пришел? Ну и правильно... Сейчас добреюсь и потопаем.
- Знаешь, Гоша, вчера посмотрел на мать... Доходит она у меня. С работы как тень возвращается... Ну и решил.
- А ты еще - подумаю... Чего тут думать? Подкормишь мать, сам подкормишься. Ну, поехали, - добавил он, протирая лицо одеколоном.
Добрались до вокзала, подошли к Надюхиному окошку, к которому вилась серо-зеленая очередь, стали спрашивать, у кого есть просроченные талоны. Таких оказалось много, ведь поезда ходили без расписания, опаздывали, на вокзальных продпунктах солдаты не успевали отовариваться, и просроченные талоны оказывались почти у каждого второго. Кто-то отдавал просто так, другие недоверчиво спрашивали "зачем тебе" и заламывали цену, но Гошка прибаутками и блатными присказками сбивал и цену, и недоверие. Через каких-то полчаса у них было уже полно талонов. Гошка юркнул в дверь продпункта и вскоре вынес два вещмешка. В многолюдности, суете и спешке никто не обратил на это внимания. Передав один мешок Володьке, он коротко скомандовал:
- Теперь на Центральный.
Торговлю Гоша вел умело, много не запрашивал, и через минут двадцать их мешки были пусты, а Гошины карманы набиты деньгами.
- Делим на три части. Третья - Надюхина, - объяснил Гоша.
- Разумеется, Володька был поражен легкостью и быстротой "операции", суммой, врученной ему Гошей.
- Можно и на второй заход, но я не люблю зарываться, - сказал Гоша. - По домам, командир, или как?
- По домам, - Володька спешил в коммерческий, чтобы купить сливочного масла, сахара и чаю.
Одну буханку он себе оставил еще до распродажи. Вечером мать была изумлена, откуда такое богатство, но Володька уже придумал объяснение: встретил фронтового друга, который вернул ему долг.
- На месяц-два хватит, мама. Будем жить, как боги. И ты у меня поправишься.
Мать пила крепко заваренный чай с сахаром внакладку и ела хлеб, густо намазанный сливочным маслом.
Володька глядел на нее и думал, что как ни противно "дело", но он будет им заниматься до института, чтобы хоть за эти месяцы подкормить мать.
После встречи с Майкиным мужем Володька очень долго не звонил ей - было как-то неловко. Позвонила она сама.
- Куда пропал?
- Никуда, - ответил, немного растерявшись.
- Почему не звонишь?
- Да как-то так... Дела...
- Что у тебя за дела? Не ври, Володька. Я понимаю, почему не звонишь. Но ты мне вот такой и нужен, - она вздохнула. - Знаешь, я, наверное, разойдусь с Олегом...