- А литерный паек? - усмехнулся он.
- Как-нибудь проживу... Не так это для меня важно. Приходи сегодня вечером в Коптельский, - попросила она.
Володька долго не отвечал.
- Не хочется? Боишься?
- Хорошо, приду, - согласился он.
- Вот и прекрасно. Поговорим, и ты кое-что поймешь.
Вечером, когда он пришел к Майке, она сразу начала:
- Ты, наверно, удивляешься, что я, совсем девчонка, выскочила за сорокалетнего?
- Вообще-то да, - пожал он плечами.
- Ты же знаешь, как я любила литературу. И, разумеется, обалдела, когда Олег обратил на меня внимание. Смотрела снизу вверх, ловила каждое слово. Короче, втюрилась по уши, - она помолчала немного. Вернее, мне казалось, что втюрилась... В общем, он, как выяснилось, не тот.
- Почему?
- Ну не тот, и все.
- Хороший он хоть писатель?
- Наверно, без таланта. Но, знаешь, когда мы познакомились в конце тридцатых, он был в какой-то растерянности, ничего не писал. По-моему, просто не знал, о чем... Теперь-то все начнут о войне. Ну и он тоже... - с оттенком некоторого пренебрежения сказала она. Потом, подумав, добавила: - Сейчас мне кажется, нет в нем чего-то.
- Чего же?
- Не знаю... Какого-то стержня, что ли, - пожала она плечами.
Они пили чай с вкусным печеньем, покуривали Майкин "Казбек"... Она была очень грустная и часто поглядывала на Володьку как-то внимательно и очень серьезно. Когда он спросил, где ее мать, и, узнав, что в гостях, подошел и попытался обнять, Майя отодвинулась и резко сбросила его руку.
- Не надо.
- Почему? - недоуменно спросил Володька.
- Я позвала тебя, чтобы поговорить... Ну, и успокоить твою чересчур нежную совесть, - она усмехнулась и протянула руку к папиросам. - Ты должен знать, что мой муженек не очень-то верен мне, ну и вообще... - Она закурила.
- Что вообще?
- Понимаешь, - задумчиво начала она, - мужчина всегда должен быть выше женщины. Для меня так. Ну а он не такой. Не знаю, найду ли лучшего в нынешние времена, но с ним я, наверно, порву... - Она поглядела на Володьку.
Он почему-то отвел глаза.
Вернувшись домой, Володька застал мать не одну, рядом с ней сидела взволнованная и радостная мать Витьки-"бульдога", соседа по лестничной клетке, которого в сорок втором провожал в армию. Милая, но болтливая женщина, в свое время очень переживавшая, что Витька после семилетки не пожелал учиться дальше, а пошел в ФЗУ. "Вы подумайте, Ксения Николаевна, какие метаморфозы: ребята из простых семей жаждут учиться, а мой, начитанный, интеллигентный мальчик, решил стать токарем..." - чуть не плача, жаловалась она Володькиной матери.