- Да, я тоже замечал это. - Володька был рад, что разговор перекинулся на другое, но Казаков возвратился к своему:
- Раз она для меня первая, значит, и я для нее должен быть первым. Понимаешь?
- Понимаю, Женька... Но может, правда не виновата она.
- Не виновата! - повторил он. - На гулянки не ходи, когда твой в окопах вшей кормит. Вот и не будешь виновата ни в чем. Ты это брось! Такое не прощается. Ведь каждую ночь будешь мучиться, что вот она с кем-то так же, как с тобой... Нет, все! Да и развелись уже, - он помолчал немного, затем добавил, усмехнувшись: - Говоришь, похудел я? Так кроме работы еще гуляю напропалую. Девчат у нас в лаборатории полно, ну... вот и отыгрываюсь за все годы. Да со зла еще. Если хочешь, могу познакомить. Есть девочки - класс!
- Нет, Женька, неохота что-то.
Они посидели еще недолго, поговорили о том о сем, вспомнили о Дальнем Востоке, об однополчанах и разошлись. Под конец Казаков сказал:
- Вот так, Володька Все мои мечты о тихой семейной жизни вдребезги. Ни одной бабе теперь верить не буду. Вчера один тип в пивной стихи читал, не знаю уж чьи, но запомнились: "Нет, не надо считать Мадонною ту, которую полюбил, ни одного расставанья со стоном - взял, переспал, забыл..." Здорово?
- Ничего...
- Я теперь так и буду - взял, переспал, забыл... Ну их всех!
Утром после самомассажа Володька приподнял левой рукой половину предплечья правой, и - о радость - на какой-то миг задержалось, не упало плетью, как прежде. Он бросился к матери.
- Мама, смотри, держится! Не обманул, выходит, врач, когда говорил, что прорастет нерв.
Почти целый день Володька занимался одним - приподнимал предплечье, стараясь усилием воли удержать его в этом состоянии, и на какие-то секунды фиксировалось. Значит, рука будет жить! Он ликовал. Как угнетала его до этого она, безжизненная, все больше сохнущая. Теперь он станет упражнять ее, остановит атрофию, может, и возвратит силу мышцам.
Прервал его радость телефонный звонок. Звонила Майя.
- Я не хотела звонить, - сказала она. - Но все же решила. Нам надо встретиться.
- Что-нибудь случилось? - встревожился Володька.
- Нет, ничего, - спокойно ответила она. - Ты выходи сейчас, я недалеко от твоего дома.
Когда Володька вышел из парадного, Майка уже не спеша подходила к нему нарядная, без следа какой-либо озабоченности на красивом лице. Да и что могло случиться с уверенной в себе Майкой, подумал он.
- Пройдемся или зайдем к тебе? - спросила она.
- Как хочешь.
- Давай к тебе. Не люблю курить на ходу.
Они поднялись на третий этаж, и Майка уверенно остановилась около Володькиной двери.