- Разве ты была у меня? - удивился он.
- Нет... А помнишь открытки, которые получал от неизвестной поклонницы? Я опускала их вот сюда, - показала она на почтовый ящик.
- Значит, это ты? Такие смешные старинные открытки.
Они прошли в комнату. Майя села на диван, небрежно положив ногу на ногу, закурила, оглядывая комнату.
- Смешно... Когда-то я мечтала попасть к тебе, посмотреть, как ты живешь. И вот у тебя, - она еще раз огляделась, а потом спокойно с улыбкой объявила: Я беременна, Володька.
Он даже отшатнулся от неожиданности.
- Не может быть..
- Удивительный вы народ, - засмеялась она. - Всегда для вас это неожиданность. Причем не очень приятная.
- Я как-то не думал об этом...
- Разумеется... У тебя сейчас премилый вид. Такой, как я и предполагала.
- Что же делать, Майя? - растерянно спросил он.
- Вот об этом я и хотела поговорить с тобой. - Она улыбалась, что никак не вязалось с серьезностью взгляда ее серых глаз.
Володька нервно закурил и начал вышагивать по комнате, абсолютно не зная, что и как говорить. Майя следила за ним глазами и так же улыбалась. На миг Володьке подумалось, что она его разыгрывает, это успокоило, и он остановился.
- Ты разыгрываешь меня?
- Увы, милый, к сожалению, нет... Думай.
- А что думать? - глупо спросил он.
Майка опять рассмеялась.
- Если я оставлю ребенка, он будет твой и не твой, а... Олега. Вот и подумай, - сказала она, затянувшись папиросой.
- А он мой, Майя?
- Наконец-то догадался! - она перестала улыбаться и сказала устало: Зачем же мне было приходить к тебе, Володька? Ребенок твой... Оставлять его или не оставлять, вот что мы должны решить. Понял ты?
- Я... не знаю... - растерянно сказал он.
Майя поднялась с дивана, потушила папиросу.
- Господи, ну чего я от тебя могла ждать, кроме "не знаю". Ладно, кончим на этом. Я пойду...
Володька пошел проводить ее. У двери она погладила его по щеке небрежным, но ласковым жестом.
- Мальчик ты, мальчик... Какой из тебя отец, - сказала тихо и стала спускаться по лестнице.
Володька еще постоял у двери, прислушиваясь к стуку ее каблуков, к звуку захлопнутой двери в парадном, и только тогда вернулся в комнату. Он сознавал, что вел себя не так, что Майя ждала от него каких-то мужских слов, а он нес чушь и глупость. Но он действительно был растерян, даже потрясен так, что плохо, совсем плохо соображал, ведь такое с ним впервые... Ему вспомнилось, как при посадке в эшелон, когда уже знал точно, едет на фронт, где возможна смерть, у него вспыхнуло яркое, но странное желание - хорошо, если бы у него был ребенок от Юльки. Тогда он усмехнулся про себя: заработал инстинкт продолжения рода... И вот сейчас это реальность, у него может быть ребенок, а что-то невнятно бормотал, испугавшись, видимо...