— Найдите Крока. Настоящего! И что за четверка ко мне в покои вломилась?!
Казалось, люди сбросили какое то оцепенение, началась суета, а Добрыня обернулся к Ольми:
— Как ты? Не испугалась?
Девушка с трудом сдерживала дрожь. Мужчина прижал её к себе, погладил по пышным волосам, шепнул:
— Не бойся. Всё закончилось. Чего дрожишь?
— С-с… Страшно…
— Я же с тобой? Так чего боишься?
Она всхлипнула, прижалась к широкой груди, пытаясь найти убежище и защиту…
— Княже, нашли тайника! Он у себя, без сознания лежит! А те четверо — не наши! Никто их не знает. У славов, якобы, метка крохотная, синяя, на спине. А инков вообще никто не опознаёт.
Склонился перед ними старший гридней. Добрыня махнул рукой:
— Ладно. Ясно, что подменыши то. Пошлите на двор за одеждой Оленьки моей, и покои мои приберите. В Славгород отправьте гонца — пусть начинают готовиться к свадьбе нашей. В Куско инки пошлют вести.
— Как повелишь, княже…
Все склонили головы, засуетились. Кто-то принёс тёплый плащ, подал князю. Тот укутал супругу, так как та продолжала дрожать, сел на заботливо поданную лавку, усадил её рядышком, прижал к себе, гладя плечо. Понемногу девушка начала успокаиваться. Но тут во двор вбежала целая толпа — опять воины-инки, и прислужницы. Те с плачем бросились к своей царице, опасливо посматривая на её супруга. Откровение Троицы Жизни видели все, и возражать не осмеливался никто. Мгновенно натянули непрозрачный полог, засуетились… Время от времени слышался шёпот, позвякивание украшений, наконец полог опал, и слав вздрогнул — он ожидал всякого, но не такого: Ольми сидела в простом сарафане славов… Увидев его взгляд, пояснила:
— Я же твоя жена, и на твоей земле, значит, должна и одеваться, как положено здесь…
Кивнул одобрительно, а тут и свои подскочили:
— Готово, княже! Всё убрали, трупы выкинули собакам.
— Хорошо. Нынче охрану нести утроенную. И вам, и инкам. А завтра, поутру, отправляемся в Славгород.
— Гой Да!
Обернулся к супруге:
— Не хочешь ничего сделать?
Она глаза потупила, взяла его за руку, повела к Кроку. Вошли в его комнату, подошла к лежащему телу, коснулась рукой груди мужчины. Напряглась. Что-то щёлкнуло, задышал слав ровно, мощно. До этого вздымалась его грудь почти незаметно. А Ольми насторожилась, всмотрелась во что-то, лишь ей видимое, заволновалась. Прищурился князь, и тоже различил чёрную сетку, что тело воина укутывала, из перьев плетёную. Подошёл, ухватил за петлю, рванул. Лопнуло, и на мгновение окутавшись чёрным дымом, исчезла сеть Пернатого Бога. Снова восхищённо взглянула девушка на мужа своего. Взяла его за руку, на миг прижалась гибким телом, и вскипело всё у Добрыни внутри…