Двери открыл в покои — ахнула знахарка. А парень младенца в колыбель, что уже дожидается, бережно уложил, тот и не проснулся даже. Обернулся к застывшей неподвижно жене:
— Чего ты? Вот наш дом новый. Здесь теперь жить будем. Привыкай.
А она смотрит на него в упор своими глазами на половину лица, губы в ниточку зло сжались:
— Кто ты, Дар Соколов? Ответь честно.
— Брат он мой, младший.
Сзади голос Добрыни раздался. Стоит он у входа в покои, рядом — Ольми с сынком своим на руках. Обернулась на голос незнакомый знахарка, да вздрогнула. И… Инка тоже… Словно коса на камень нашла.
— А… Вы?
— Льот меня зовут, из рода Свандербергов. Простая я женщина подлого сословия… Ничего не знаю, ничего не умею.
Да тут Ольми вперёд вышла, посмотрела на родственницу новоиспечённую, потом на деверя, качнула головкой красоты невиданной, восхищённо языком цокнула:
— Удивил ты меня, младший брат моего мужа. Ой, как удивил. Как нашёл ты жемчужину такую редкую?
Улыбнулся Дар:
— Да не я. То она меня выбрала. Ну а я об этом не жалею.
— И не пожалеешь…
И ласково улыбнулась своей новой родственнице. Льот взглянула на княгиню, замотала отчего то головой, потом взмолилась, скрестив руки на груди:
— Кто вы? Я вас не вижу!
— Князь он наш. Добрыня. А это — супруга его, Ольми. И сын их, Кондор.
— А ты…
— Младший он. Дар Соколов, Льот.
Шагнули вперёд князь вместе с супругой, обняли девушку оба:
— Добро пожаловать в род, Льот…
…Вот и пять лет пролетело, как один день. Империя объединённая растёт и процветает. Народ в ней прибавляется. С каждым днём всё больше и больше. Тамплиеры слово своё держат — выкупают рабов на рынках невольничьих по всему миру им известному, да везут на Острова Поющих птиц. Не один десяток тысяч людей скупили, и уже плотно прикрыта граница с Мокрыми лесами, что реку Гремящую[59] окружают. Расчищаются делянки в тех лесах непроходимых медленно, но верно. Отступают джунгли постепенно, освобождая почву невиданной урожайности. Истребляют и диких людей-людоедов, что в тех лесах обитают. Разыскивают тайные храмы майя, выжигают их дочиста, не щадя никого. Растёт армия, сил набирается, оружие новое осваивает. Как станки новые появились, о которых Императрица рассказала махинникам, так словно прорыв какой то произошёл. Новые огнебои большие появились. Станки к ним удобные и лёгкие разработали. Ручницы тоже, наконец, улучшились. Уже быстрее зарядка идёт, за счёт отладки изделия. И придумали замок новый, не фитильный, а кремневый. И смесь огненную улучшили. Да на поток поставили. В самой Империи народ живёт сытно и богато. Дороги отличные всю страну покрыли сеткой густой. Можно из конца в конец проехать спокойно. Ведь заповеди, дарованные подданным Троицей Жизни исполняются неукоснительно всеми. Ибо каждый их тех, кто живёт в Империи видел самих Богов воочию. И не пустые для них имена Перуна- Воителя, Маниту-Сеятеля, и Солнца, Жизнь Дающего, ибо видели они их воочию, в отличие от Проклятого Истинными Распятого Раба. Многие из тех, кого тамплиеры выкупили, узрев воочию Богов настоящих, от веры старой отказывались, и принимали новую. Тогда сразу прибавлялись у них урожаи, множились стада, дети росли здоровыми на диво, да и сами люди словно молодели. А узрев подобное чудо и прочие бросали Проклятого, хотя у упрямцев хватало. Только и знали, что били поклоны рабские чучелу на кресте, да молили его о несбыточном. А разве способен раб что-то сделать с душой? Если для него труд не радость, а проклятие? В отличие от свободного слава?