Вытащил из-под кипы бумаг свиток, развернул, начал читать, и с каждой прочитанной строчкой лица собравшихся мрачнели: утопленное зерно, пришедшее в негодность и начавшее преть. Сожжённые ткани, поскольку попросту истлели, а махинникам не из чего делать огненное зелье. Сгноённые плоды уоты, так как поля уже превысили все разумные размеры… Князь Локота распахивал земли не останавливаясь. Лишь бы было больше! А куда потом девать лишнее даже и не думал. Люди работали без перерывов, праздников и отдыха. И всё это гноилось, сжигалось, топилось… В мастерских не хватало людей, а Локота выдумывал непонятно что, лишь бы не дать. Собственно говоря, что, кто творил Второй Князь иначе, как предательством и назвать нельзя было…
— Верны ли сведения?
Джурай сидел вроде бы спокойно, но его лицо было темнее тучи…
— За каждое слово здесь я готов ответить своей головой.
Чётко выговаривая слова произнёс князь высшую клятву. Малх потрясённо повторил:
— Двенадцать тысяч локтей небелёной хлопковой ткани… Это же почти полный запас по сто выстрелов на каждый большой огнебой! А мы побираемся у купцов…
…И веское слово Крока:
— Хватит. Пора с этим заканчивать.
— Что?
Не понял Буян, и глава Тайников разъяснил:
— Локота неизлечимо болен. Жадностью называется эта болезнь. Он забыл, что славы — не его холопы и рабы, а мы — не просители, а равные ему. И имеем такое же право распоряжаться всем имуществом Державы, как и он. Мне докладывали, что стал второй князь груб, высокомерен. Злато и камни драгоценные копит в своём дворце. Слуг завёл сверх всякой меры. Возомнил себя властителем. Предлагаю вам, братья, вызвать его на Суд.
— На Суд?
— На Суд Божий. Как Перун решит, так и будет.
— Да будет так.
Из-за стола поднялся Джурай, упёр кулаки в столешницу:
— Я займусь этим. Немедленно.
Пошевелился вдруг доселе молчащий Стан.
— У него гридней ближних почти две тысячи. А у нас…
— Пятьдесят тысяч огнебойцев.
— И прольём братскую кровь?! Не бывать этому!
Добрыня вскочил, пылая гневом.
— Забыли заветы?! Не поднимай руку на ближнего своего! Ибо будешь проклят и отдан Распятому на заклание!
— Не ссорьтесь.
Снова веско уронил своё слово Ратибор.
— И без пролития крови людей наших есть возможность покончить с Локотой.
— Как?!
Тот вдруг хитро улыбнулся, но доброй эту улыбку назвать никак было нельзя…
— Покопался я тут в законах наших. Так вот, есть там один, который почему то забыли: если война, или набег, или иное лихо с чужеземцами происходит — военный князь един в Державе правит. А у нас ведь война… Так что я немедля требую созыв Совета, где на основании закона беру в свои руки власть. И думаю, что после этого…