Снова многозначительно улыбнулся, и всем сразу стало легче…
…Утро началось в Славграде необычно. Как только прокричал третий петух, на главной башне Детинца ударило било. Громко. Грозно. Горожане просыпались, выскакивали на улицы. Что за напасть? Неужели враги прорвались к столице?! Но уже мчались по улицам гонцы и глашатаи, и кричали указ:
— По закону предков наших власть переходит в руки военного князя! Каждый может ознакомится со свитками основателей в Храме Перуна-Громовержца!..
И снова, и снова повторялись эти слова…
…Совет собрался на следующий вечер в традиционном месте — особой светлице Детинца. Представители всех Слобод Державы, спешно явившиеся в столицу, как только до их ушей дошло объявление военного князя. Перво-наперво все бросались в Храмы Громовержца, чтобы собственными глазами убедиться в том, что подобный завет существует. И… Находили его. А Закон для слава — что слово отцовское. И потому… Локота, Второй Князь сидел молча, весь покрытый пятнами. Грузный багроволицый мужчина, расплывшийся не по годам. Не менее десяти пудов веса было в нём, и кресло подозрительно потрескивало при каждом его шевелении… Забыл! Какой позор! Как же он мог забыть, что действительно во время войны власть перейдёт к этому выскочке! Сколько сил положил, чтобы обрести влияние и силу, и — на тебе! Нажитое непосильным трудом, да хитрыми уловками будет пущено по ветру. И всё придётся начинать заново…
Двери в светлицу распахнулись, и пружинистым шагом в светлицу вошёл Ратибор. Мгновенно охватил всех собравшихся взглядом, чуть задержал взор на колыхнувшемся брюхе второго князя, спокойно прошёл, не задерживаясь, на своё место во главе стола, положил руки на алую скатерть, чуть подался вперёд:
— Все ли убедились, что по закону я беру нынче власть в Державе?
Представители Слобод и второй князь нехотя произнесли:
— Да. Закон ест закон.
— Благодарю. И поскольку я теперь Глава, то первое, что приказываю — немедля взять Локоту под стражу и посадить в поруб!
— Что?!
Никто не поверил своим ушам — что происходит?! Но в этот момент в светлицу ворвались гридни, и сбитый ударом дубины второй князь без чувств свалился на деревянный пол. Кряхтя от натуги четверо воинов ухватили Локоту за ноги и за руки и поволокли прочь. А Ратибор обвёл всех гневным взглядом, не предвещающим ничего хорошего, потом тихо, но каждое его слово таило нешуточную угрозу, заговорил:
— Значит, господа слобожане считают, что их интересы превыше интересов общины? Поустроили себе державы личные в Державе нашей? Гридни, взять в поруб Старшин товарной и торговой Слобод!