— Пора, товарищ капитан, — ему, как и Никаненкову пришлось рассказать о "моем задании" в рядах немецкой разведки. До проверки, они не должны были называть меня, старшим лейтенантом госбезопасности, или товарищем майором. Они так и делали, продолжая обзывать меня капитаном. Вспомнилась Беляева. Как она плакала, прощаясь у грузовика. Вздохнув, я повернулся и направился к своей тридцатьчетверке, слушая на ходу Соколова, о разведке предстоящего движения.
О разделе мехгруппы на две части, решил я. Мне не нужен был балласт в операции по освобождению пленных. Группа была разделена на две неравные группы. Все грузовики, кроме одного, я отдал второй группе под командованием майора Даниличева. Мне достался взвод капитана Скворцова с его танками и батарея из трех САУ. Ее я сформировал из пленных артиллеристов. Командиром назначил старшего лейтенанта Суслова. Бывшего командира гаубичной батареи. Расчеты были подобраны из расчетов его бывшей батареи, которые попали в плен вместе с ним, когда немецкие солдаты ворвались на позиции батареи с тыла. Что было не нужно майору Даниличеву, на время пути мы выгрузили и замаскировали в лесу.
Подойдя к танку, приказал Скворцову построить бойцов. Смотря на эти лица, я чувствовал гордость за свой народ. Именно они не дали взять Москву. Именно они бросались под танки, прижав к груди противотанковую гранату. Именно они, горя заживо в танках, таранили противника. Именно они как один встали на защиту своей Родины. Добровольцы. Именно добровольцы, собрались на этой поляне. Медленно стянув шлемофон с головы, я сказал:
— Спасибо бойцы, спасибо. Через три часа, мы достигнем лагеря военнопленных. И каждый из вас должен выложиться полностью в предстоящем бою. Помните, там, в заточении находится более десяти тысяч наших товарищей. И мы спасем их. Мы. Так спасибо, вам, добровольцам. Спасибо. — Три десятка красноармейцев и столько же бойцов из экипажей танков, закричали, что "погибнем, но своих спасем".
— По машинам! Приготовиться к движению! — экипажи бронетехники, быстро скрылись внутри своих машин. Наблюдая, как красноармейцы устраиваются на броне, осмотрелся – на поляне царило оживление. Вот по моему сигналу тронулась с места полуторка разведчиков. Установленный в кузове зенитный ДШК грозно смотрел в небо своим тонким стволом. Рыкнув дизелем, темной глыбой сдвинулся с места КВ Скворцова. Вслед последовал Т-28, за ним пристроился я. Последними шли САУ. Замыкающей шла тридцатьчетверка сержанта Гурова.
…
Новости были странными. Я посмотрел на Соколова и сказал: