Другой причиной недоверия к грекам было широко распространившееся на Востоке курение табака и даже опиума. «Настоящим испытанием для почти поголовно курящих и не видевших в этом, по восточной традиции, ничего предосудительного иностранцев были отвращение москвичей к курению, как тяжкому греху, и слежка за ними “днём и ночью, с подсматриванием в дверные щели”, иногда кончавшаяся для провинившегося высылкой из России за его счет без всякого снисхождения и, конечно, без всякой милостыни и возможности приезжать впредь, иногда даже и ссылкой в отдалённый русский монастырь» (Крамер). Для русских в то время за курение и нюхание табака полагалось другое наказание — вырезание ноздрей и кнут — пытка, которая нередко заканчивалась смертью. В Соборном уложении 1649 года говорилось: «О табаке заказ учинен крепкой под смертною казнию, чтобы нигде русские люди и иноземцы всякие табаку у себя не держали и не пили, и табаком не торговали» (главы 25, 446). Однако многие греческие иерархи XVII века не только сами потребляли табак и опиум, но не гнушались провозить их контрабандно в Россию. Так, одно из главных действующих лиц рокового собора 1666–1667 годов, международный авантюрист митрополит Газский Паисий Лигарид хранил в своём московском доме 60 пудов табака, тайно привезённых с Востока. Юрий Крижанич писал: «Греки своими… запрещёнными товарами (именно табаком) выносят из России большие богатства». При этом он в отличие от Павла Алеппского ничего не знал об опиуме…
Относительно «духовной» торговли тот же Крижанич свидетельствует: «Праздношатающиеся греческие монахи, и порою самозванцы-митрополиты, скитаются по Руси и выжиливают ссуды… Они возводят в священнические степени лица, им неизвестные, незаслуженные, неискушённые, незасвидетельствованные, даже отвергнутые в других местах, и без всякого другого испытания, кроме того, что аккуратно поторгуются, “сколько мне хотите дать, я вам предам его”. Я сам видел не один пример подобного рода. Видел также, как одну и ту же супружескую чету разные митрополиты, и даже один и тот же митрополит, несколько раз то разводили, то снова соединяли, всегда, однако, заранее поторговавшись и взявши добрую кучу денег. Если дела такого рода, пожалуй, кто-нибудь скажет, можно ещё терпеть, то уже, конечно, никаким образом нельзя терпеть того, что помянутые митрополиты за деньги продают и прямо посылают в ад человеческие души. Я видел на русском языке напечатанные в Киеве отпустительные грамоты (то есть фактически индульгенции. — Κ.К.), которые по Руси продавал Византийский патриарх Афанасий. Каким образом или почём он продавал их, не знаю. То лишь знаю и собственными глазами видел, что подобные отпустительные грамоты в рукописи (со вставкою имени того человека, коему вручается грамота) некоторые продавали знатным людям за деньги: здесь разрешают от всех грехов, не поминая ни слова об исповеди или покаянии»