, — писал Η.Ф. Каптерев, —
и уже ранее патриаршества Никона… предпринял ряд мер для осуществления этой мысли, которой он остался верен до конца своей жизни. Сам Никон как реформатор-грекофил был, в значительной степени, созданием царя Алексея Михайловича и, сделавшись благодаря ему патриархом, должен был осуществлять в своё патриаршество мысль государя о полном единении русской церкви с тогдашнею греческою, причём царь оказывал ему в этом деле постоянную необходимую поддержку. Без энергичной и постоянной поддержки государя одному Никону, только своею патриаршею властию, провести свои церковные грекофильские реформы было бы решительно невозможно».Чем же вдохновлялось грекофильство русского царя, толкнувшее его на неслыханные по своему масштабу реформы, разрушившие единство Русской Церкви и повлёкшие за собой истребление лучшей части русского народа? Что привело его к решительному разрыву со всей прежней богослужебной традицией, освященной авторитетом многочисленных русских святых? Соображения, которыми руководствовались реформаторы — царь Алексей и его выдвиженец, будущий патриарх Никон, — были исключительно политическими и к духовной жизни никакого отношения не имели. Перед прельщёнными взорами царя и патриарха заманчиво блистал цареградский венец. И царь, и Никон грезили об освобождении Константинополя от турок и о византийском престоле.
Судя по всему, идея «греческого проекта», то есть объединения всех православных под властью московского царя, возникла ещё в царствование царя Михаила Феодоровича и его отца патриарха Филарета. Царевича Алексея с детства подготавливали к роли будущего византийского императора, что отразилось на его воспитании. Ну а уже в царствование самого Алексея Михайловича льстивые восточные патриархи, к тому же осыпанные с ног до головы царскими милостями, не скупились в посулах — распускали перед царём и патриархом павлиньи веера, рисуя картины земного торжества православия, обещая им восстание порабощённых греков в ответ на объявление Россией войны турецкому султану. Русский царь должен был занять престол Константина Великого, а московский патриарх Никон — стать патриархом Вселенским. Иерусалимский патриарх Паисий готовился в 1657 году освятить на Гробе Господнем в праздник Светлого Христова Воскресения царский венец — «венец Константина» — и отослать его московскому царю. Однако для достижения территориального единства православных народов требовалась лишь одна незначительная «мелочь»: сначала надо было прийти к единству богослужебному, поскольку русские церковные чины и обряды того времени сильно отличались от греческих.