— О Светило, — обратился я к нему. — Ты не отворачиваешь от меня своего взора, не испепеляешь глаз моих. Почему?
— Ты не чужд мне отныне, — пришел безмолвный ответ.
Мягкое прикосновение вернуло меня из транса. То Лири подвинулась ко мне и робко коснулась губами руки. Я неловко положил ладони ей на плечи, она подалась вперед и очутилась в моих объятиях. Мягко прикоснулся я к ее щеке и, ощутив внезапную дрожь, судорожно сглотнул комок, образовавшийся в горле. Тогда Лири впилась языком в мой рот и тесно прижалась ко мне. Я упал на кровать, и Лири упала следом.
«Безумие», — мелькнуло в голове, но — Великая Тьма — как я хотел этого безумия. Я попытался вспомнить свои наблюдения за любовными актами, которые когда-то изучал, как и все остальное, чтобы просто знать, что это такое. Но воспоминания покинули меня. Ни одна мысль не приходила в голову, и тогда я дал волю своему телу и рукам. Они стали делать все сами, хотя никогда прежде подобного не совершали.
Много, много позже я в бесконечном недоумении стоял у окна и смотрел на заходящее Солнце. Во второй раз в жизни я смело смотрел прямо на Солнце и не падал, корчась от великой боли. Даже во младенчестве такого не было, ибо еще до рождения я был посвящен Тьме. Я мог находиться под Солнцем и ходить под ним, но поднять взор к небу — нет.
То, что Светило изменило свое отношение ко мне, могло значить лишь одно.
Это было невероятно, еще более невероятно, чем любовь. Но никакого другого объяснения не существовало.
Я больше не был колдуном.
Я направил взор в Аурингард и увидел, как беспокойно волнуется Хаффур, чувствуя нарушения в Равновесии, как великий и эксцентричный Ариус, магистр подгорных пространств Эрнина не может найти себе места и сотрясает одну гору за другой, пытаясь предполагаемую причину перемен отыскать в своих владениях.
О Великая Тьма! Мне нравились эти изменения!
Лири спала сном, в который я ее погрузил, собираясь снять с нее чары. Я повернулся к ней и снова замер, в очередной раз пораженный красотой ее истинного лица. После этого начал действо.
Я сознавал, что теперь не могу применить большинство заклятий, которыми пользовался ранее. Но мне были известны абсолютно все заклинания, действующие в Эрнине, и взамен потерянных я приобрел возможность использовать другие. Плетя Сеть Серых чар, я услышал, как окончательно изменился Источник. Дико взревели Хаффур и Ариус, внезапно осознав это и поняв причину случившегося. Расхохотался вечно постоянный и вечно меняющийся Алареа, хитро усмехнулся Деспант, восторженно захлопала в ладоши Сай. Задумчиво повел рогом Ланнис, позже он, как всегда, лучше всех осознает то, что произошло, даже лучше меня. Мрачно нахмурился Рахвис, он не любил столь резких перемен со стороны других, только себя признавая достойным их. Меарсин возликовал, надеясь на лучшее, он имел доброе сердце. Валорет удивилась меньше всех, она уже видела меня в смятении и могла предположить нечто подобное. В этот миг из-под ее созидающих рук появился новый цветок, и Валорет посвятила его мне.