При взятии Акры убит был Малютка Эд. Два друга, изнурив себя рыданьями, лежали, как два трупа, подле могилы третьего.
Сарацынские лазутчики, прокравшиеся при свете своего полумесяца в лагерь крестоносцев, споткнулись о бесчувственные тела, связали их, отволокли в плен.
И собрались пытать. Но едва были принесены пыточные снасти, друзья пришли в себя и сразу после этого в ужас, а ужас вернул им, значительно увеличив, силы. Порвали путы! Прорвались к транспортному парку! На верблюде быстро отплыли в пустыню.
Скитались, умирая от жажды. Приметили на горизонте караван. С воплями напали. Выбили из рук конвоя мечи. Перебили сей незадачливый конвой.
А караван шел с грузом льда, это сарацыны в перерывах между битвами любили в палаточных сералях своих полакомиться еще и мороженым.
И вот Робин Торопыга мечом вспорол мешок, оголил голубую глыбу и грыз, грыз, всхлипывая от наслажденья. Ричард увещевал его быть поосторожнее, - куда там.. А к вечеру Торопыга не мог уже и слова вымолвить, у него воспалилось горло, потом начался жар. Утром Ричард не добудился друга.
Мечом в левой руке маша воздушным стервятникам, мечом в правой выкопал могилу. «Зря ты не послушал меня, Торопыга», - сказал над безыскусным холмиком, а слезы, капая на раскаленный песок, шипели и испарялись.
Сызнова от горя лишился чувств. Подобрали его сарацыны и включили в партию военных пленников, коих наметили переправить в Испанию.
И переправили, и погнали мимо лимонных рощ на серебряные рудники. Когда шли по мосту через реку, выбежал из колонны и прыгнул с моста. Примкнув к войску Альфонса Кастильского, много лет воевал в Испании. Такого навидался и наиспытывался – к сорока годам выглядел на шестьдесят: власы как дым, зрак стеклянный. Работая мечом, уже через четыре часа утомлялся. А в ненастье ныли почки, еще смолоду отбитые. Но сие не главное!
Устал вот именно, что морально. Роскошная природа испанская примелькалась, приелись вина испанские и сласти, финики там всякие разные.
Лекаря посоветовали взять отпуск, отдохнуть в умеренном климате.
Некоторый рыцарь, тоже по состоянию здоровья покидавший Испанию, предложил для отдыха свой замок на берегу Женевского озера. Сэр Ричард, подумав с миг, согласился. Самым заманчивым представлялось вернуться в Англию, в Нортумберленд именно, в замок наследственный, заняться хозяйством сельским. Или работой тренерской с юношеством рыцарским. И, быть может, жениться.
Но, ежели честно, не был готов к возвращению. Полжизни на чужбине, шутка ли. При звуках родной речи, конечно, вздрагивал, но плохо уже помнил пейзажи, обычаи, историю Англии. Откладывал и откладывал возвращение.