Сызнова скакал лесными дорогами. Птицы щебетали звучно. Решил сделать привал, почистить латы.
Только спешился, как услыхал слева от дороги женские крики:
«Спасите! Помогите! Насильничают!»
Чертыхнулся, однако вытащил меч из ножен. Продирался чрез заросли, в шлеме худо различал, откуда доносятся крики, но забрало не поднимал, опытный.
И с треском провалился в яму! По грудь! Гулко бубнил, барахтаясь.
Наконец, напружился, из всех сил подпрыгнул, и хоть не так ловко, как умел в молодости, но выпрыгнул! Выбежал, шумно дыша, на открытое место. Не поздно ли? Посредине стоял огромный косматый монстр и обеими лапами держался за детородную дубину. У ног выродка валялась без чувств дама.
Сэр Ричард сразу сообразил, что здесь произошло, поднял забрало и гаркнул:
«Ну ты, урод, ща у меня получишь!»
Начал изготавливаться к поединку: опускать забрало, расставлять ноги пошире.
Однако монстр воздел свою дубину толь недосягаемо и ахнул ею по шлему толь мощно, что опрокинулся сэр Ричард на спину... а когда очнулся, стенаниями полнился воздух.
Сел, поднял забрало. В глазах двоилось.
Неподалеку на корточках монстр, лапами прикрыв промежность, раскачивался, сей же и стенал. Даже верхи дерев заляпаны были алым.
Превозмогая головокружение, встал. Монстр, все на корточках, запрыгал к чаще, протаранил себе собою же проход и скрылся.
Зашевелился ворох тряпок, из-под коего выпросталась взлохмаченная дама, она истерически смеялась и кричала:
«Победа, сэр Ричард, победа! Мы победили!»
Но тотчас и разрыдалась, уткнулась в рваные свои юбки.
Скинул латные рукавицы, снял шлем. Двумя перстами, кривясь от отвращения, сорвал с шишака кровавый лоскут мяса.
Протянул даме руку, желая помочь подняться...
«Ты? – опешил, вчерашнюю опознав. – Ты как тут?.. Ты что тут?..»
«К подруге я ехала, – отвечала плакса. – Между прочим, к виконтессе. Туда же, куда и вы, доблестный сэр Ричард. Хи-хи.»
Хихиканье нежданно взбесило. Сам на себя подивился, как зашумело в ушах. Или то было следствием удара по голове? Да нет, к ударам таковым был привычен. Э, как бы то ни было, сдержался, смолчал.
Дама уж отряхивалась, уж поправляла прическу.
«Как же ты чрез ущелье перебралась?» – все же спросил, все же представить себе не мог, как же она чрез ущелье-то...
«Ущелье? Не знаю никакого ущелья. Оседлала ослика и поехала, а сей дурачок вдруг как выскочит...»
«Погоди, погоди, ты ведь ехала поначалу лиственным лесом, каковой затем сменился сухостоем, так ли? После простерлась пред тобою черная выгоревшая равнина...»
«Ничего не простерлось. Ехала себе и ехала, а когда дурачок выскочил и ослик с перепугу взбрыкнул, я свалилась. Дурачок потащил меня в чащу и... и...» – и она сызнова разрыдалась.