Елизавета со стуком поставила на столик пустой бокал, ее руки еще слегка дрожали, однако мысли в голове уже прояснились. Нет, она не позволит, чтобы жена какого-то французского дипломата затмевала ее своей красотой! Сегодняшний бал переполнил чашу терпения императрицы! Белое платье француженки было вышито узорами в виде лиловых цветов и листьев, которые мерцали, переливались и подрагивали, словно живые цветы под порывами ветерка. В гардеробе Елизаветы, обожавшей одеваться с показной пышностью, ничего подобного не было и в помине. О, если бы графиня д’Онвиль была одной из ее придворных фрейлин, она узнала бы на собственной шкуре, как опасно соперничать с императрицей. Елизавета отхлестала бы зазнайку парадной шпагой так, что ее платье превратилось бы в жалкие лохмотья. Однажды разозлившись, императрица вцепилась в волосы одной из своих придворных дам, которая осмелилась надеть платье с изысканной отделкой из лент, оказавшееся более впечатляющим, чем платье самой императрицы.
Глубоко задумавшись, Елизавета сидела в кресле и машинально барабанила пальцами по подлокотнику. Итак, весна уже наступила, снега начали сходить. Ну что ж, недалеко то время, когда можно будет отправить графиню на родину, в Париж. Вполне понятно желание этой нахалки похвастаться своими туалетами, однако есть очень простой способ положить конец ее появлениям в свете в таких нарядах!
Елизавета мстительно улыбнулась. Никаких поспешных мер. Немного терпения, чтобы выбрать удобный момент для ответного удара. Графиня не должна ничего заподозрить. Граф д’Онвиль и французский посол, оба были очень сильно обеспокоены настроениями при дворе, поскольку императрица с недавних пор почти не скрывала своего недовольства политикой Франции. Посол, так сильно стремившийся заключить новый торговый договор с Россией, будет только счастлив удовлетворить любую ее просьбу. По той же самой причине граф д’Онвиль охотно встанет на сторону посла, невзирая на возражения своей жены.
Затем ход мыслей Елизаветы устремился совсем в ином направлении. Она позвонила в серебряный колокольчик. Из соседней комнаты прибежали ее камеристки. Они начали поспешно раздевать свою госпожу и расстилать ее постель. Переодевшись, Елизавета послала одну из камеристок к молодому гвардейскому офицеру, который привлек ее любвеобильный взор. Отослав прислугу, Елизавета скинула с себя шелковую сорочку и соблазнительно раскинулась на своей широкой постели. Ее обнаженное тело поблескивало в свете канделябров. Сквозь полуопущенные ресницы она смотрела на дверь и ждала, когда появится пылкий любовник.