— Знаю, — хмуро отозвался он.
— Порой я Петра ненавижу, порой жалею и люблю.
Никита молча бороздил носком ботинка песок на дорожке, хмурил брови и думал: «Эх, Тоня, Тоня! А мне разве легко без тебя! Но я знаю — ты для меня потеряна. А привыкнуть к этому я не могу. Словом, не́ к чему бередить застарелую рану!»
Они оба молчали, каждый думал о своем. Потом Никита тихо сказал:
— Я понимаю тебя, Тоня. Но ты не расстраивайся. Со временем все устроится.
Она не отозвалась. Никита чувствовал себя неловко, почти физически ощущал свое бессилие чем-нибудь помочь Тоне. Он жалел ее. Ему делалось больно при одной мысли, что причиной ее страданий был Петька Ладейщиков. Как Никита ненавидел его сейчас! И вдруг он услышал Тонины всхлипывания, вздрогнул.
— Не обращай на меня внимания, Никита. Я такая нервная стала, — Тоня вытерла глаза и положила платок в сумочку.
Чувствуя, что он может не выдержать и сказать лишнее, он поднялся.
— Я пойду.
— Да, да, иди, Никита.
Он стремительно зашагал по аллее, будто стараясь уйти от того, что гнетет его душу.
Тоня спустилась к берегу. Пруд уже дремал. Горы потонули в сумерках. Электрические огоньки, как звезды, мерцали на берегу пруда и отражались в воде. Справа на противоположном берегу алело зарево родного завода.
Петра сняли с работы в кинотеатре. Он пришел в горисполком к Леониду Леонидовичу, своему старому знакомому, и спросил у него насчет дальнейшей работы. Леонид Леонидович принял Петра так, словно бы с Ладейщиковым ничего не случилось, стал расспрашивать его о житье-бытье. Петр смотрел на него исподлобья и злился.
— Куда бы тебя устроить? — наконец приступил Леонид Леонидович к главному, подумал и предложил: — Иди в горсобес. Там люди нужны, работа нетрудная. Обратись к заведующему и скажи, что я послал. Или нет, я сам позвоню… — он протянул руку к телефону.
Петр остановил его:
— Не сразу. Подумать надо.
— А чего думать? Место хорошее.
— Я, пожалуй, не пойду туда.
— Как хочешь. Чтобы еще тебе предложить? Ага! Хочешь, переговорю с нашими культурниками? У них в какой-то клуб худрук требуется.
— Нет. Не по Сеньке шапка, — усмехнулся Петр.
— Тогда, конечно, — вздохнул Леонид Леонидович. Он от всей души хотел помочь Ладейщикову. — Тогда я, брат, просто затрудняюсь, что тебе и посоветовать. Знаешь что? Зайди в горком. Может, они придумают что-нибудь.
Петр попрощался с Леонидом Леонидовичем. В горком он не пошел.
Дома Петр лег на койку и задумался. Вот он и свободен. На все четыре стороны можно подаваться! Петр криво усмехнулся и достал из кармана газету, бегло пробежал по заголовкам — ничего его не интересовало. На глаза попались объявления. Он принялся их читать — может быть, здесь подходящее место найдется? Требовались дипломированные инженеры, техники, квалифицированные токари, шоферы, каменщики и чернорабочие. Петр отодвинул газету и с усмешкой подумал: «А не податься ли тебе, Петр Ладейщиков, в грузчики? Или в горсобес — переписчиком бумаг? Ответственности ни-ни!».