Семья Ладейщиковых (Аношкин) - страница 43

— Тьфу! — рассердился дед. — Ты, может, корягу за щуку принял?

— Я ведь не слепой.

— И большая?

— Побольше твоей будет.

— Рыбак! — ехидно заметил дед Матвей и снова принялся грести.

Тоню рассмешило неподдельное отцово огорчение. Дед Матвей цыкнул на дочь.

Так они проплутали по озеру до рассвета. Петр поймал только одну щуку, а дед три. Но и одна принесла ему столько неиспытанной радости, что Петр был совершенно счастлив.

Тоня выскочила на берег первой, добежала до шалаша, упала на траву и сказала:

— Фу, как я устала! И как чудесно!

Дед стал готовить завтрак, а Петр и Тоня уснули. Проснулись и услышали мужские голоса. Тоня выглянула из шалаша, зажмурилась от яркого солнца. Она увидела Соловьева, а рядом с ним — рослого юношу, такого же горбоносого, как и Николай Иванович. Дед Матвей что-то объяснял им, и они оба внимательно слушали его. Вслед за Тоней выглянул и Петр. Но увидев Соловьева, скрылся обратно.

— Выходи, выходи, Петр Алексеевич, нечего прятаться, — весело сказал Николай Иванович.

Тоня посмеялась над Петром и первая вылезла из шалаша.

Соловьев приветливо им улыбнулся.

— Оказывается, вы здесь всей семьей!

— Нет, сын дома и бабушка.

— Почему же вы их оставили?

— Одному рано, а другой поздно.

— Если так! — улыбнулся Соловьев. — А мы с сыном решили последовать примеру Матвея Даниловича, как робинзоны, забраться на необитаемый остров и там пожить в свое удовольствие.

Соловьевы попрощались и поплыли.

Тоня и Петр смотрели вслед уплывающим. Дед Матвей сидел на чурбашке, курил трубку и тоже смотрел на удаляющуюся лодку. Когда она скрылась из виду, дед кряхтя поднялся и направился к шалашу отсыпаться.

А утро начиналось солнечное, прозрачное, безветренное, обещая погожий жаркий день.