— Конечно! Во всём виновата я… Когда-то мой бедный отец то же самое говорил маме. И у него, бедняги, был неодолимый враг — это ты. Помнишь?
Абдылхафид не произнёс ни слова.
Растворились обе створки двери, и низкорослый слуга с чёрными усиками, приложив обе руки к груди, поклонился, пропуская даму. Гостья остановилась у порога и весело поздоровалась:
— Бонжур!
Абдылхафид поспешил ей навстречу.
— О, мадам Лила! Пожалуйста! Прошу вас… Милости просим!
Лила сердечно протянула Абдылхафиду руку:
— Ой, а где же ваши именитые гости?
— Гости вот-вот подойдут, — Абдылхафид коснулся мясистыми губами белой, холёной руки.
Лила подошла к Фатьме-ханум, обняла её, приветствуя.
Абдылхафид, откровенно любуясь гостьей, пошутил:
— Ей-богу, мадам… Аллах свидетель, вряд ли найдётся фея, которая согласилась бы соперничать с вами.
Лила кокетливо улыбнулась, в её голубых глазах вспыхнула лукавая искорка.
Она и впрямь была хороша: точёные руки и ноги, прелестная фигурка, белая, будто светящаяся кожа, короткий, чуть вздёрнутый нос и светлые глаза с поволокой, вьющиеся золотистые волосы. Лишь подбородок был чуть тяжеловат да слишком велик рот. Но где найдёшь женщину без единого изъяна? Лила была признанной красавицей и знала это.
— Я удаляюсь, — поклонился Абдылхафид, — а то, чего доброго, Фатьма-ханум приревнует меня к прелестной гостье.
И он вышел нарочито упругой походкой.
Фатьма-ханум проводила его снисходительным взглядом. Ревновать было не в её правилах, она умела владеть своими чувствами и, во всяком случае, считала, что безопаснее принимать молодых и хорошеньких женщин у себя дома, чем ждать, пока муж начнёт встречаться с ними где-то на стороне. А к Лиле она испытывала неподдельную симпатию, доверяла ей и, наделённая тонким женским чутьём, жалела её.
Длинными пальцами Лила поправила золотистый локон.
— Говорят, генерал молод и красив?
— А ты уже всё разузнала! — мягко улыбнулась Фатьма-ханум.
— Да… А жена у него, говорят, испанка.
— Вот как? Интересно, что же он, с женой?
— Нет… С ним полковник Франсуа.
— Кто это такой?
— Не помнишь? Ну, тот самый полковник, с которым ты познакомилась у нас…
— Это который пел по-арабски?
— Ну да!
Из столовой послышался радостный возглас Малике:
— Мамочка! Едет! Уже выехал!
Девушка вбежала и, схватив мать в объятия, закружилась с ней по комнате. Та шутливо отбивалась.
— Ты бы хоть поздоровалась сперва, бесстыдница.
Лила удивлённо приподняла брови. Приподняла чуть-чуть, самую малость, иначе на лбу могут появиться морщинки.
— Кто едет? Генерал?
— Нет! Нет, не генерал! — ликовала Малике.