— Пожалуйста, ваше превосходительство!.. Пожалуйте!.. — подобострастно повторял Абдылхафид.
После общих приветствий началась церемония знакомства.
— Прошу вас, ваше превосходительство… Познакомьтесь… моя дочь… Малике.
— Очень рад, мадемуазель! — генерал галантно склонился к руке девушки, посматривающей на него с застенчивым любопытством. — Благодарю случай, который дал мне удовольствие познакомиться с такой красавицей.
— Мадам Лила, — продолжал знакомить Абдылхафид. — Жена господина адвоката Бен Юсупа Бен Махмуда.
Длинный худой человек в очках почтительно наклонил голову. Лила встретила генерала беззастенчиво откровенным взглядом. Он внимательно посмотрел в её красивые глаза и задержал руку у своих губ на мгновение дольше, чем следовало. Лила внутренне усмехнулась, предвкушая новую победу.
Наконец, очередь дошла до стоящего несколько поодаль доктора. Абдылхафид сухо представил:
— Наш доктор… Доктор Решид.
Рыжеватые брови генерала дрогнули. Несколько секунд он рассматривал невозмутимого доктора с таким видом, будто старался припомнить, где он видел его прежде, потом вежливо протянул руку:
— Значит, вы и есть доктор Решид?
— Да, господин генерал, я и есть доктор Решид.
— Не ожидал, что вы так молоды, мсье доктор.
— Спасибо, господин генерал. Я вам признателен.
— Признательны? За что признательны, разрешите узнать?
— За то, что вы ошиблись в своём предположении.
— Значит, не хотите стареть?
— Я солгу, если скажу, что стремлюсь к этому.
Генерал вежливо засмеялся.
С генералом прибыл полковник Бертен Франсуа. Все присутствовавшие были знакомы с ним. Да и вообще в городе трудно было найти человека, который бы его не знал. Он родился и вырос в Алжире, прекрасно знал арабский язык, историю и литературу, традиции и обычаи населения. Среди французского офицерства полковник считался одним из лучших специалистов по Магрибу[1].
Поздоровавшись с женщинами, Франсуа подошёл к доктору Решиду и, пожимая ему руку, тихо, чтобы не слышали окружающие, сказал:
— Есть хорошие вести для вас, доктор. Попозже поговорим.
Доктор кивнул.
Тем временем генерал Ришелье преувеличенно громко восхищался:
— О, как прелестно у вас! Очень, очень красиво. А картины какие превосходные — сразу видна кисть старых мастеров. Если хозяева не возражают, я хотел бы рассмотреть их поближе.
Польщённый Абдылхафид приложил руку к сердцу и поклонился:
— О-о, генерал! Вы окажете мне честь!
— У каждого человека есть свои слабости, — продолжал генерал, направляясь к пейзажу, изображавшему Джурджурские горы. — Когда дело доходит до живописи, я забываю все дела.