* * *
Балтимор. Река Патапско пронзала его насквозь, унося свои воды в залив Чизапик. Плато и равнина разделили город надвое, возвысив его северо-западную часть над уровнем моря. Это был крупнейший город в штате Мэриленд, но Брендс приехал сюда не любоваться его красотами. Пыльный "паккард" протарахтел по Грин-стрит, уперся в ее пересечение с Файетт и остановился возле Вестминстерской церкви. Брендс бросил на могилу Эдгара пару красных роз, купленных по дороге, и постоял несколько минут молча, склонив голову. Больше ему здесь делать было нечего. Ведь мертвецы не умеют разговаривать? Хотя после белого кролика он уже был готов ко всему.
* * *
Старуха была слишком проворной для своих лет. Ее маленький домик в верхней части Балтимора был чист и ухожен. Она заключила Маргарет в объятия и расплакалась. Затем, вытерла слезы и переключила внимание на Брендса.
– Муж? – спросила старуха, разглядывая его своими выцветшими глазами.
– Писатель, – сказала Маргарет. Старуха вздрогнула. Она посмотрела на правнучку, и губы ее затряслись.
– Я знаю, бабушка. Знаю.
Старуха села на диван и долго молчала. Маргарет принесла ей стакан воды.
– В комоде есть хороший коньяк, – сказал старуха ледяным голосом. – Уважь гостя.
Брендс выпил. Губы старухи по-прежнему дрожали.
– Мне нужно побыть одной, – сказала она.
Маргарет взяла Брендса за руку и вывела в сад. Цветущие яблони привлекали насекомых. В высокой траве прятались несколько кошек. Легкий ветерок приносил свежесть с залива. Догоравшее солнце окрасилось в розовые цвета, готовясь к вечеру.
– Иногда мне кажется, что это лучший город во всем мире, – сказала Маргарет. Одна из кошек выбралась из травы и начала тереться о ее ноги. Рыжебрюхий крапивник, прячась среди ветвей, затянул свою сложную песню. – Так бы и осталась здесь!
– Что тебе мешает?
– Наверное, я сама, Брендс. Знаешь, иногда бежишь и бежишь куда-то, а потом останавливаешься, смотришь назад, и там ничего нет. Совсем ничего. И единственное, что тебе остается, – это бежать. Понимаешь?
Брендс не ответил, но он понимал.
Они вернулись в дом, и старуха рассказал им свою историю. И Брендс бежал. Бежал, потому что стоило ему остановиться и прошлое бы догнало его. Прошлое, в котором для него не было места. Прошлое, которому не было места в нем. Совсем не было.
Дороти любила солнце. Любила море, свежий ветер. Любила, когда ей делают комплименты и вожделенно смотрят – как на женщину, а не как на ребенка, которая лишь недавно стала девушкой. Иногда она мечтала о богатстве: как материальном, так и духовном. Люди равны перед Богом. Люди равны перед людьми. Настанет день, и кто-то из этих красавцев постучится в двери ее дома. И сердце подскажет, какой сделать выбор.