Одинокий, Ворон черный, сев на бюст, бросал, упорный,
Лишь два слова, словно душу вылил в них он навсегда.
Их твердя, он словно стынул, ни одним пером не двинул,
Наконец я птице крикнул: "Раньше скрылись без следа
Все друзья; ты завтра сгинешь безнадежно! …" Он тогда
Каркнул: "Больше никогда!"
Дороти вздрогнула. Мрачное волнение охватило ее мысли. Неужели это стихотворение и есть душа этого человека? Неужели чувства обманули ее, заставив принять за глубину, за бездонное море, то, что было не более чем бледным пятном? Ее душа в поисках отдушины сама придумала этого человека. Ее надежда, ее нужда… Больше никогда! Щеки Дороти гневно вспыхнули. Она всего лишь часть толпы. Часть слушателей. А это стихотворение… Черт возьми! Это всего лишь красивое стихотворение. Не больше! Нет!
Я с улыбкой мог дивиться, как глядит мне в душу птица
Быстро кресло подкатил я против птицы, сел туда:
Прижимаясь к мягкой ткани, развивал я цепь мечтаний
Сны за снами; как в тумане, думал я: "Он жил года,
Что ж пророчит, вещий, тощий, живший в старые года,
Криком: больше никогда?"
И снова тревога. Шепот, застрявший в горле. Нет! Не жги мне сердце! Не жги!!!
"Бедный! – я вскричал, – то богом послан отдых всем тревогам,
Отдых, мир! Чтоб хоть немного ты вкусил забвенье, – да?
Пей! О, пей тот сладкий отдых! Позабудь Линор, – о, да?"
Ворон: "Больше никогда!"
"Вещий, – я вскричал, – зачем он прибыл, птица или демон
Искусителем ли послан, бурей пригнан ли сюда?
Я не пал, хоть полн уныний! В этой заклятой пустыне,
Здесь, где правит ужас ныне, отвечай, молю, когда
В Галааде мир найду я? Обрету бальзам когда?"
Ворон: "Больше никогда!"
Страх. Дороти сжала руки, представив, что сейчас стихотворение закончится, и они больше никогда не встретятся. Даже, если захочет, она не сможет его найти. Ни в аду, ни в раю не будет такого места, где ей удастся отыскать его. Отыскать прежнего. Того, кто заставил ее сердце биться сильнее. Он будет другим. Нет! Она будет другой… Останутся лишь его слова. Останутся лишь чувства… Такого не бывает!
Не хочу друзей тлетворных! С бюста – прочь, и навсегда!
Прочь – из сердца клюв, и с двери – прочь виденье навсегда!
Ворон: "Больше никогда!"
И губы Дороти повторили последние два слова. Всего лишь губы, но ей показалось, что ее голос прозвучал громче грома, сотряс стены, пытаясь дотянуться до чего-то незримого. До чьей-то души. До мыслей того, чей голос так глубоко проник в ее сознание.
И, как будто с бюстом слит он, все сидит он, все сидит он,
Там, над входом, Ворон черный с белым бюстом слит всегда.
Светом лампы озаренный, смотрит, словно демон сонный.