– Безусловно. Даже когда он потребовал зарезать пару рабов для того чтобы добыть материал для своих картин, я не смогла отказать ему в этом.
– Зарезать пару рабов?
– Не удивляйтесь, дорогой Эдгар, и уж конечно, не осуждайте меня. Эти картины… Ах! Уверена, вы все сможете понять, взглянув на них.
– Не ходи! – Дороти сжала руку своего возлюбленного.
– Юная леди! – В голосе мадам Леон зазвучали металлические нотки. – Не утруждайте себя нежными мольбами. Раз вы оказались здесь, значит, так должно было быть.
– Я просто не хочу, чтобы он повторил судьбу вашего кузена.
– Юная леди! Судьбы всегда повторяются. Меняются лишь обстоятельства.
* * *
Фамильный склеп напомнил Дороти храм забытой богини, который она видела на картине неизвестного художника, устраивавшего выставку в Ричмонде месяц назад. Высокий купол. Облицованные мрамором стены… Она вспомнила свой сон.
– Я останусь снаружи, – сказала она Эдгару. Он не стал спорить. Одиночество усилило чувство тревоги. Дом, склеп, все это место – вызывало озноб. Словно предзнаменование чего-то недоброго. Неизбежного. Независящего от тебя. Дороти вспомнила старика Эбигейла. Он говорил, что сам ад поселился в этом доме. И как же ей было относиться к этим словам? Здесь? Сейчас? Когда она готовилась вступить в самый центр этой истории. В ее сердце. В ее душу. Дороти вспомнила закрытые двери в залы, где обезумевший живописец долгие годы создавал свои картины. Нет, она не сбежит. Если Эдгару суждено перешагнуть через этот проклятый порог, то она сделает это вместе с ним.
Из зарослей шиповника выбралась пара павлинов. Их пестрые хвосты, переливающиеся в лучах заходящего солнца, добавили таинственности и нереальности происходящему. Красота и смерть… Желтобрюхая птица села на небольшой, поросший травой холмик, подняла свою маленькую головку к небу и затянула писклявую песню.
– Кыш! – Дороти махнула на нее рукой. – Пошла прочь!
Птица перелетела на ветку кипариса и принялась чистить перья. Дороти отвернулась. Снова эта писклявая песня!
– Ты издеваешься надо мной? – Птица замолчала, разглядывая Дороти своими маленькими темными глазками. Пару раз пиликнула и снова запела.
– Ну и черт с тобой! – Дороти неспешно пошла прочь от склепа. Жимолость под ногами была мягкой, словно ковер, на который хочется лечь и любоваться небом. Ароматы цветов наполняли воздух своим благоуханием. Дороти остановилась. Огромная маковая поляна резала глаза своей кровавой сочностью.
– Прекрасная могла бы получиться картина, не так ли, юная леди? – услышала Дороти знакомый голос. Мадам Леон и Эдгар стояли позади нее. – Мой кузен пожелал, чтобы о месте казни дезертиров ему напоминали цветы мака и эшшольции, а не высокие деревья, на ветвях которых болтались его мучители.