Ей уже исполнилось двадцать лет, когда умер отец, а брат Иван, женившись на купеческой дочке, уехал из дома в Вильно. Тогда в семье совсем кончились деньги, и женщины голодали. Наталья сказала себе, что у нее есть только один последний шанс, и напросилась к Валентиновичам помогать готовиться к свадьбе старшей из сестер, выходившей замуж за молодого графа, прельстившегося красотой и большим приданым невесты. Ее пригласили, и Наталья больше недели жила в маленькой комнатке в мезонине, подрубая салфетки и скатерти, с любовью собранные мадам Валентинович для старшей дочери. Гости уже начали съезжаться на свадьбу, и Наталья внимательно приглядывалась, выбирая свою жертву. Взрослые мужчины, друзья жениха, были ей не по зубам, но семнадцатилетний кузен сестер Валентинович, приехавший на свадьбу из Митавы, пожалуй, мог попасться в ее ловушку.
Девушка старалась быть с ним услужливой и ласковой, подавала чай, угощала пирожками и пирожными, которые специально добывала на кухне, и за несколько дней Станислав, робевший в обществе гостей-офицеров, привык к ней и даже потянулся к доброй некрасивой девушке. Накануне свадьбы друзья жениха устроили во флигеле мальчишник, на котором накачали беднягу Станислава «до поросячьего визга». Молодой человек, шатаясь, вывалился во двор и, пройдя пару шагов, упал на землю, не в силах встать. Когда чьи-то руки начали тянуть его вверх, он в последний раз открыл глаза и еще узнал скуластое лицо и нос картошкой, больше он ничего не помнил. Тем страшнее было его пробуждение. Разгневанная тетка, стоя у его постели, кричала на весь дом, что он опозорил ее седины и испортил свадьбу ее девочке. Бедный Станислав никак не мог понять, в чем же он виноват, пока не увидел сидящую на полу девушку в разорванном сером платье и яркие пятна крови на покрывале, поверх которого он лежал.
Мадам Валентинович не собиралась порочить доброе имя своей семьи, поэтому сразу после венчания ее дочери с красавцем-графом священник потихоньку, в присутствии только управляющего поместьем и домоправительницы, обвенчал Станислава Сикорского с Натальей Дибич. Пока первая пара молодоженов пировала вместе с тремя сотнями гостей в большом доме, вторую пару в объезд поместья отправили в Митаву к родителям жениха.
Сказать, что Наталье Сикорской не обрадовались в доме ее мужа – значит не сказать ничего. Свекор со свекровью с ней не разговаривали, они не смягчились даже тогда, когда невестка родила сына Бронислава, да и молодой муж, поначалу еще пытавшийся наладить их взаимоотношения, через два года окончательно отдалился от жены, начал пить и пропадать из дома, оставляя Наталью на съедение свекрови. Это должно было кончиться плохо, и когда тело Станислава, утонувшего, купаясь пьяным на озере, привезли домой, Наталья не удивилась и не опечалилась. По крайней мере, она не голодала все эти годы и была прилично одета, а самое главное, она вырвалась из-под гнета матери, и уж теперь ни за что не собиралась к ней возвращаться. Свекор предложил Наталье немного денег, если она оставит им Бронислава и уедет. Молодая женщина, не задумываясь, согласилась, и на следующий день после похорон уехала в Новгородскую губернию в маленькое имение на берегу озера Удомля, где скромно жила ее тетка, мать так стремительно вознесшегося военного министра Аракчеева.