— Шарлотта. — Он подал ей руку. Оба не обращали внимания на зрителей в окне.
«Огонь с огнем».
— Шарлотта, — донесся из кареты веселый голос Джейн, и очарование момента лопнуло как натянутая нить. — Ты сегодня ослепительна. Правда, Гидеон?
— Да. — Он чуть сильнее сжал ее руку. И, подсадив в карету, добавил: — У меня с собой накидка. — Возможно, следует одолжить ее сегодня вам.
— Это способ сказать, что вы не одобряете мое платье?
— Вовсе нет. Это способ сообщить, что я не собираюсь делиться со всем Лондоном тем, что лично мне стоило так дорого.
Шарлотта стояла неподвижно, пока он надевал накидку на ее голые плечи.
— У меня с собой шаль. Ваша накидка не очень подходит к моему платью.
— Мы тоже друг другу не подходим. — Он снова подал ей руку. — Но все-таки женимся. И на случай если я недостаточно ясно выразился, добавлю: я согласен с Джейн, вы сегодня выглядите фаса вицей.
Ухаживание началось. Как и ожидалось, появление в театре герцога с нареченной в обществе знаменитого маркиза и его жены прекратило разговоры. Все головы повернулись к ним. Всем своим существом Шарлотта испытывала перед Гидеоном такой же благоговейный трепет, как и публика.
Она понятия не имела, какую будут играть пьесу. Ее это не волновало. Она не могла сосредоточиться на сцене, когда рядом сидел Гидеон, такой красивый и элегантный. Он положил ладонь на ее руку, и Шарлотта не знала, то ли это амурный жест, то ли Гидеон демонстративно сделал это для Грейсона.
В любом случае ее радовало прикосновение Гидеона, и она жалела, что не знает способа отплатить ему тем же.
В антракте Грейсон и Джейн отправились в ложу друзей. Шарлотта ждала, что Гидеон уберет руку. Вместо этого он повернулся и обнял ее. Его руки сомкнулись между ее лопатками, прижимая к твердой груди. Его рот опустился к ее губам.
Это был глубокий страстный поцелуй. Суровая насмешка над всеми ее чувствами. Герцог отстранился, лишь когда у нее перехватило дыхание. Внутренний голос предупреждал ее, что, возможно, это игра. Но она-то не играла. Уинфилд зажег в ней тлеющую боль чувственности, которая заставляла Шарлотту сознавать свою уязвимость всякий раз, когда он оказывался рядом.
— Вы оделись, чтобы доставить мне удовольствие? — прошептал Гидеон. Его глаза потемнели.
— Кому же еще?
Он наклонился мимолетно коснуться ее губ. Его рот жег ее как сладкий огонь. Шарлотта закрыла глаза, потерянная, закипавшая от наслаждения.
— Скоро вы будете раздеваться, чтобы доставить мне удовольствие.
— Но не в театральной ложе… — Шарлотта мгновенно открыла глаза.