Он побежал к аппарату.
— Я сварил вам кофе. — Сторож оказался довольно славным человеком. — Я подумал, что вам захочется горячего.
— Спасибо. Сейчас спущусь. — Барни улыбнулся.
Прежде чем спуститься, он просунул голову в комнату Сиам. Она растянулась под простыней.
— Я иду за кофе.
— Хорош голубчик! — возмутилась она.
— У сторожа все готово. — Неожиданная помеха развеселила его.
Она тоже отреагировала на их общую беспомощность понимающей улыбкой.
Внизу сторож честно отрабатывал свой доллар. У него нашлась пластмассовая ложечка, которую он запустил в порошковые сливки. Барни и он обретались в разных мирах. Сторожу некуда было спешить, и он тянул время, Барни досадовал, что вежливость мешает ему прервать дурацкую процедуру. Он терпеливо дождался, пока сторож закончит приготовление целебной смеси, и ушел с двумя чашками кофе. У двери Сиам ему пришлось поставить одну чашку на пол, чтобы повернуть ручку. Потом он направился к Сиам, накрытой простыней.
Так и не пригубив кофе, он поставил обе чашки на ночной столик. Рядом с ее сумкой лежали пузырек ортогинола и пластмассовый шприц со следами пользования. Он нагнулся, чтобы поцеловать ее, но был встречен непритворно сонным лицом, на котором не отразилось удовольствия от его возвращения.
— Сиам?
Она не шелохнулась. Он потряс ее за голое плечо. Но она не проснулась.
— Сиам?
Она откинула голову. До нее было не достучаться. Она приняла все меры женской предосторожности, но сонливость не позволила ей его дождаться. Он взял чашку с кофе, улыбаясь от зрелища ее приспособлений на столике. Потом приподнял ее за плечи и поудобнее уложил на подушку.
— Сиам?
Ее глаза оставались зажмуренными. Он потрепал ее по щеке. Она отвернулась. Он вернул ее голову в прежнее положение. Это ничего не дало. Он все же начал расшнуровывать ботинки.
— Я ввела себе ортогинол, — заговорила она, не разжимая век. — Потом на меня нахлынуло романтическое настроение, мне захотелось обнимать тебя, не мучаясь от головной боли. Я полезла за аспирином… — Ее голос поплыл, потом стал громче, но зазвучал еще более униженно, чем раньше. — Вместо аспирина я приняла снотворное. — Она отключилась.
Он потряс ее.
— Сколько таблеток?
— Не волнуйся, только две. — Голая рука потянулась к нему. — Как жалко! А ведь я подготовилась! Все в нашем мире делается нажатием кнопок. Ты не сердишься?
Она уснула.
Он посмотрел в окно. Над Гудзоном появился серый просвет. С приближением зари из Вестчестера уже катили машины. Он снял телефонную трубку.
— Когда вас сменяют? — спросил он сторожа.
— В десять часов, когда приходят повара.