Любая работа на деструкцию при прочих равных всегда эффективнее работы на конструкцию.
А все в природе устроено так, что стремится действовать с максимальной эффективностью. Добиваться максимального результата при минимальной собственной работе. Преобразовывать собою и выделять посредством себя так много энергии, как только возможно.
Таким образом, по законам общеприродным, стихийным, объективным, по всему энергоструктурному устройству Вселенной, все новые и эффективные открытия-изобретения имеют общую тенденцию использоваться прежде всего в войне.
Н-да-с! Война как двигатель прогресса. Научно-технического, то есть.
12. А также на войне человек самореализуется и самоутверждается. Он испытывает максимальные ощущения, переносит максимальные нагрузки, совершает максимальные действия, и в этом плане — в общем и среднем — делает максимум того, на что вообще способен.
Бывает случайная смерть. Но это вне закона больших чисел.
Простым солдатом может погибнуть гений. Вне закона больших чисел.
Но даже самый слабак — когда он в строю среди вооруженных товарищей, когда с пулеметом в окопе, когда за водкой после боя, если уцелел, — чувствует себя настолько человеком, как никогда ни до, ни после войны. Все фронтовики хорошо это знают.
В мирной жизни ты вечно можешь тужиться, а тут застрелил кого-то, уцелел в бою — и ты равный среди сильных и храбрых, и мужчины тебя уважают, а девушки дышат неровно.
Как ни верти, война — самое мужское из всех дел.
13. Необходимо отметить системный фактор в возникновении и сути войны.
Вот есть система. И по логике ее системного развития ей необходимо что-то делать: растет она, структура усложняется, энергия повышается. И — ну? Моря нет, плыть некуда, открывать нечего. Наука и техника, производительные силы не развиты — созидательный труд не шибко прет, здесь никакие изменения сейчас невозможны. Религия примитивна, созданием теократической иерархии тоже не пахнет.
И вот вожди племен, не вдаваясь в философию, начинают резать друг друга и добиваться верховной власти. Ибо быть мощным и страшным — это хорошо, и все тут. И создается могучее централизованное объединение. И что оно может? Н и ч е г о! А силы куда девать, рост системе на что направить? Алла! И конница гуннов прет через весь мир до Рима.
На несравненно более высоком уровне аналогичный толчок произошел в 1914 году. Мощнейшие системные структуры достигли предельного уровня развития — а что было делать дальше? А нечего. Парламенты, демократии, телефоны и автомобили, минеральные удобрения и пирамидон, самолеты и небоскребы… А силушки системные прут, как тесто из квашни. Система ведь не рассуждает, ее стремление — сродни половому: подай действие, и все тут! Все у нас внутри хорошо и мощно — даешь же экспансию!!! Ученые-гуманисты пытаются объяснять: Марь Иванна, ну нету места для экспансии, переделена вся Европа, тесно уже, хрен кого сдвинешь, все в землю врылись на всякий случай, война невозможна и бессмысленна. На что система отвечает: «Не рассуждать! Или я сейчас суюсь в войну — или, я не знаю, солнце всходит на западе и отменяется закон всемирного тяготения».