Реплика одного из противников оказалась для меня весьма лестной. «Я полагаю, что статьи они писали “всем миром”, особенно ответы Круглякова своим оппонентам… Вряд ли Кругляков один успел бы за короткий срок собрать всю нужную ему информацию, всё проверить и написать статьи… Скорее, Кругляков, как председатель комиссии, просто подписывается под статьями, которые для него готовят». Должен сказать, что все статьи пишу сам. Если же материал готовится сообща, то и подписываем мы его сообща. У нас было немало писем, статей и других материалов, подписанных двумя, тремя, четырьмя и даже двенадцатью авторами. Были публикации членов комиссии, где меня нет в авторах. Так что, увы, приведенное высказывание неверно.
Как уже отмечалось, создание комиссии не на шутку обеспокоило лжеучёных и их подручных. Каких только ярлыков на неё не навешали: “рецидив лысенковщины”, “инквизиция”, “охота на ведьм” и т. д. Что же касается председателя комиссии, то он был удостоен звания Торквемады и Великого Инквизитора.
В чём же обвиняют комиссию? Уже упоминалось, что такие как мы “долбили генетику и кибернетику”. А одна из проницательных журналисток догадалась: “Борьба с лженаукой ведётся столь активно потому, что сегодняшние открытия молодых неортодоксальных учёных могут потрясти до основания все устои фундаментальной науки”.
Последнее утверждение (если не предполагать чего-то худшего) свидетельствует о полном непонимании логики развития науки и отсутствии научного мышления. Даже если представить себе, что “молодой неортодоксальный учёный” действительно создал новую теорию, то — здесь я должен огорчить журналистку — устои фундаментальной науки не будут разрушены. Любая новая теория обязательно должна включать в себя предыдущие знания. Мало того, при определённых условиях новая теория должна просто совпадать со старой. Соответствующие примеры хорошо известны. Так, при малых скоростях теория относительности Эйнштейна переходит в классическую механику Ньютона.
А теперь о генетике и кибернетике. Вот что по этому поводу писал академик В. Гинзбург: «Гонения на передовую науку, яркими эпизодами которых явилось сожжение на костре Дж. Бруно (1600 г.) и суд над Г. Галилеем (1633 г.) происходили в условиях диктата церкви, в условиях несвободы. В XX в. поддержка расовой и других ненаучных теорий бесноватым Гитлером и преследование передовой науки со стороны “корифея всех наук” Сталина — это также проявление и, так сказать, плоды несвободы при тоталитарном строе. Документально доказано, что лысенковщина с её “мичуринским учением” и отрицанием генетики стала возможна только в результате сталинского произвола. Сопротивление большинства советских биологов было при этом просто подавлено силой, неугодные изгонялись с работы, а некоторые и арестовывались (самый известный пример — трагическая судьба Н.И. Вавилова)… Нельзя отрицать, что наука у нас сейчас достаточно свободна. Никто не диктует физикам, биологам и даже социологам, какого мнения они должны придерживаться… Поэтому нет оснований опасаться того, что какие-то люди типа Лысенко или их группы смогут, опираясь на помощь (или правильнее сказать, диктат) государства или церкви, помешать свободному развитию науки».