Вольфганг отпрянул.
— Ты убил брата, — сказал он, не обращая внимания на собственные слезы, на то, что он выглядит по-дурацки. — Ганса…
— Ты первым убил меня, — ответил Уэйн. — Или ты забыл, как мордовал меня в детстве?
— Ты лишил меня глаз, — возразил Вольфганг, и Себастьян почувствовал, как пол уходит у него из-под ног.
— Ты тогда пытался меня задушить, если помнишь, — отрезал Уэйн. Он говорил таким тоном, будто вспоминал про старые школьные времена с приятелем.
Внезапно Вольфганг бросился вперед, застав и Уэйна и Себастьяна врасплох. Во второй раз крючковатые пальцы вцепились в горло Уэйна, только теперь он оторвал их без всяких усилий, и сделал шаг назад, потирая горло. Вольфганг упал на стол, дыхание с хрипом вырывалось из его груди. Он ощутил, как его лицо искажает чудовищная гримаса, перестал чувствовать левую сторону тела. Боль в груди едва не заставила его закричать. Но он продолжал слышать ненавистный голос:
— Я говорил тебе, что лучший — я, но ты не слушал. Теперь придется, твое проклятое казино принадлежит мне. И у меня есть доказательства, достаточные, чтобы отправить тебя в Израиль, где ты умрешь за то, что сделал.
Это были последние слова, услышанные Вольфгангом Мюллером. Он медленно соскользнул со стола и с глухим стуком упал на пол. Уэйн не отводил от него глаз, потом тупо посмотрел на Себастьяна, вставшего на колени у тела старика и пытавшегося нащупать пульс. Не вставая с колен, тот медленно поднял к Уэйну лицо.
— Он умер, — сказал он.
Уэйн больше и не взглянул на отца. Он неотрывно смотрел на Себастьяна. Чувствовал, как холодное безумие разинуло пасть и норовит его проглотить. Ощущал, что падает, не соображая, что весь побелел и дрожит крупной дрожью.
— Себастьян! — сказал он и начал медленно падать, но Себастьян успел его подхватить. Уэйн прижался лицом к белой рубашке Себастьяна, холодной щекой чувствуя тепло его груди. Он медленно закрыл глаза. Ласковые пальцы отвели его волосы со лба, тихий, мягкий голос что-то говорил, унося боль. И тогда он произнес слова, которых доктор Тил ждал долгие годы:
— Себастьян. Помоги мне. Пожалуйста.
Из окна виллы, еще недавно принадлежавшей Вольфгангу Мюллеру, Себастьян увидел, что Уэйн, лежавший в шезлонге, зашевелился. Поставив недопитую чашку с кофе, он вышел на веранду. Было начало восьмого, уже ощущалась вечерняя прохлада. В ветвях величественной магнолии заливался черный дрозд. Солнце медленно опускалось в море. Себастьян сел в шезлонг рядом с Уэйном. Почувствовав его присутствие, тот открыл глаза.
— Привет.