Тут еще такой момент: эта хамула[2] в районе явно не единственная. И если пойдет слух, что по тракту движутся лохи, готовые заплатить, сколько потребуется (а слух обязательно пойдет, причем со скоростью, заметно превышающей нашу), то сразу же набегут еще охотники поживиться. А всем давать… Тут бородатый шейх окончательно поставил точку в моих раздумьях, потребовав дополнительно преподнести ему в дар мою бригантину. Хоть она вовсе не выглядела роскошно, но инстинкт опытного воина подсказал старику, что это крайне ценная для боя вещь. Ага, размечтался! Ну, как говорится, мы сделали все возможное…
Левой рукой из-за спины я подал незаметный, заранее обговоренный знак Олегу, командовавшему основной группой, оставшейся сзади. Бандиты явно не ожидали, что мы, при таком соотношении сил, рискнем напасть на них, по крайней мере, без подготовки. Придется их разочаровать. По моему сигналу бойцы подожгли запалы зарядов на стрелах и тут же, разом, разрядили арбалеты по толпе рядовых бедуинских воинов, стоявших в отдалении. А я в этот момент, выхватив свой пневматический пистолет, выстрелил шейху в голову. И сразу перенес огонь на его спутников, используя по максимуму фактор внезапности. Главе клана точно неизвестный в пустыне полярный зверь пришел – стрелка глубоко вошла ему в правый глаз. Еще двое из окружавших шейха тоже, скорее всего, не жильцы. А вот за последние три выстрела ручаться я уже не мог – противник начал реагировать, и прицеливание резко затруднилось. Быстро сообразили! Еле успел убрать разряженный пистолет, достать меч и прикрыться щитом – подскочивший за два огромных шага гигантского верблюда разъяренный родственник усопшего обрушил на меня свой кривой меч.
Еле отбив удар, краем глаза заметил еще одного бедуина, скакавшего на меня с другой стороны. Стало закрадываться сомнение в правильном расчете плана боя, что лично для меня могло закончиться весьма печально. Я как-то полагал, что пораженные убийством шейха из невиданного оружия бойцы его охраны замешкаются, а вскоре сработают гранаты на запущенных стрелах. Но то ли запалы слишком медленно горели, то ли бедуины слишком быстро очухались, однако мое положение стремительно становилось безнадежным. Цадок, интуицией битого жизнью путешественника, заподозрил неладное и успел в последние секунды перед началом боя спрятаться за мою спину. Помощи от почти безоружного старика ждать не приходилось, а остальные бойцы отряда находились слишком далеко. Пока доберутся сюда, три-четыре остававшихся в полном здравии охранника покойного шейха успеют нашинковать меня, как колбасу. Против четырех сабель дамасской стали в руках профессионалов не поможет ни чудо-доспех, ни меч с куцым щитом…