И, естественно, Тристан занялся организацией празднества. Мы сидели в гостиной Скелдейл-Хауса вчетвером — Зигфрид, Тристан, Алекс Тейлор и я. Алекс — мой друг с четырех лет: мы с ним познакомились в приготовительном классе, а когда он демобилизовался после пяти лет службы в западно-африканских пустынях и в Италии, то приехал погостить у нас с Хелен в Дарроуби и так пленился здешней жизнью, что начал изучать основы сельского хозяйства в надежде стать управляющим. В этот вечер я ему особенно обрадовался.
Постукивая пальцами по подлокотнику, Тристан рассуждал вслух:
— Конечно, мы бы пошли в «Гуртовщики», но сегодня там кто-то уже что-то празднует в большой компании… А нам нужно тихое, уютное местечко. Хм, «Святой Георгий и дракон»? Пиво там первоклассное, но они не очень-то следят за своими трубами, и бывает, что оно отдает кислятиной. Ах да! «Скрещенные ключи»! Шотландское пиво, превосходный портер. А «Заяц и фазан»? Светлое пиво там, конечно, так себе, но темное! — Он помолчал. — Можно бы заглянуть и в «Лорда Нельсона». Эль там всегда хорош, не говоря уж…
— Погоди, Трис, — перебил я. — Когда я под вечер был у Хелен, Клифф спросил, нельзя ли ему отпраздновать с нами. А раз так, то почему бы не отправиться в его любимый трактир? Как-никак девочка родилась у него в доме!
Тристан сощурился.
— А конкретно?
— В «Черного коня».
— М-м-да-а… — Тристан обратил на меня задумчивый взор и сложил кончики пальцев. — Торгуют от «Расселла и Рангема». Недурная пивоварня. И пропускал я в «Черном коне» весьма и весьма приятные кружечки. Но я заметил, что ореховый привкус становится слабее в зависимости от температуры. А сегодня было жарко, — и он с тревогой взглянул в окно. — Так не лучше ли…
— Ах, боже ты мой! — Зигфрид вскочил на ноги. — Это все-таки пиво, а не чувствительные химические реактивы!
Тристан онемело поглядел на него с глубочайшей укоризной, но его брат уже повернулся ко мне.
— Прекрасно придумали, Джеймс. Забираем Клиффа и отправляемся в «Черного коня». Приятное, тихое местечко!
И действительно, когда мы вошли туда, я сразу почувствовал, что ничего лучше и вообразить было нельзя. Косые лучи заходящего солнца золотили выщербленные дубовые столы и скамьи с высокими спинками, на которых расположились два-три завсегдатая. Никакой новомодной мишуры и блеска, но мебель, простоявшая в этом зальце более ста лет, придавала ему удивительно безмятежный вид. Именно то, что требовалось на этот раз.
Зигфрид поднял кружку:
— Джеймс, да будет мне разрешено первым пожелать Розмари долгой жизни, здоровья и счастья!