Митя оставался серьезным. Он подошел к карте, занимавшей всю стену комнаты, обвел на самом краю земли кружок:
— Видишь, ни одного поселка, ни одного города. Здесь мы найдем золото и начнем строить города. Ты будешь первым архитектором первого города на Колыме! Тебя это устраивает?
Коля Корнеев перестал смеяться и подошел к карте. К вечеру они договорились: завтра встретятся в Геолкоме, Митя представит Колю как способного завхоза, по совместительству художника, в будущем — архитектора Билибину.
Уходя от друзей, Коля сомневался только в одном:
— А подойду ли я? Возьмут ли меня?
Ирина успокоила:
— Возьмут. Чудаков ехать на край света немного.
Николая Корнеева зачислили в экспедицию, и он тотчас же выехал во Владивосток: там его ждали алданцы и обязанности завхоза.
Семнадцатого мая выезжали из Ленинграда и остальные — Билибин, Цареградский, Казанли. Провожавшие: мать Билибина, жена Цареградского, сестра Казанли — всплакнули, как водится, перед долгой разлукой, надавали кучу нужных и ненужных советов. А сами отъезжавшие, казалось, и не думали о долгой разлуке и трудностях, которые их ждут. Уезжали легко, весело, с шутками, словно на загородную прогулку.
Поезд еще не отошел от вокзала, а Митя уже забрался на верхнюю полку, обвалил себя новыми книгами так, что, когда поезд тронулся, они градом посыпались на сидевших внизу.
— С Митей не соскучишься, — весело сказал Билибин.
Уплыли за окном заплаканные лица женщин. Поезд, покачавшись на стрелках, вышел на прямой путь. Пассажиры начали устраиваться, знакомиться и раздумывать, чем бы заняться.
— На Колыму!!! — орал как оглашенный Эрнест Бертин, когда была получена телеграмма Билибина. — Серега, в-в-выдвиженец н-н-несчастный, едем?!
Эрнест по-прежнему не занимал никаких должностей, по-прежнему величал себя бродягой и лишь о Колыме мечтал вожделеннее, чем прежде.
У Сергея Раковского, его закадычного дружка, крылышки вольного искателя подрезали, и сам он немного остепенился после того, как перевели на государственную службу и поставили начальником Ыллымахского разведрайона. «Остепенил» его Вольдемар Петрович, а ему Сергей не мог отказать из уважения. Но неизведанная тайга и его, Серегу, звала и манила.
Он, как и Эрнест, дал обещание Билибину ехать, куда тот позовет, так что спрашивать его об этом было излишне.
— А Вольдемар Петрович отпустит?
— Отпустит!
И тогда Серега схватил карандаш, бумагу, сверху вниз проставил пятнадцать цифр… Прежде записал себя и Эрнеста:
— Кого еще?!
И еще пятерых: старика Майорыча, якута Седалищева, забайкальца Чистякова, охотника, весельчака Алехина и Степана Степановича вместе с его собакой Демкой. Записали, не спрашивая согласия, — знали их, как себя, знали, что поедут.