— …Я поступлю с тобой по закону, «вечный»… И по праву командира — дезертиров расстреливать на месте. А ты хуже, чем дезертир! — он ткнул пальцем ему в лицо, — ты предатель! Я уничтожу этот проклятый шлем вместе с твоей головой, «нюхачь».
Не торопясь, он начал расстегивать кобуру своего игрушечного офицерского бластера, оружия, бывшего скорее украшением и бесполезного в бою… Может быть, оно с самого начала и предназначалось для таких вот случаев.
Антор закрыл глаза. Ну, вот и все… Его потуги на геройство никому не пригодились — агент Контроля поступит наиболее естественным для себя образом, уничтожив то, что вышло из под контроля. А но слишком устал, чтобы бояться. Откинувшись в кресле, насколько это позволяли зажимы, он не глядел на своего палача… И неожиданно вспомнил — именно так вел себя перед казнью Мовай. В этом была какая-то умиротворяющая завершенность — последнее воспоминание было о тех, кто ушел перед ним… кого он потерял. Вереница знакомых лиц… скоро к ним прибавиться еще одно — на нем прервется эта цепочка памяти. Последний Т-разведчик завершит ее. Последний?
Антор вдруг очнулся — что-то не так… Это не давало ему отрешиться от жизни до конца — чего-то не хватало для завершения… Внезапно он понял — не было лиц сиргианских сенсов. Лица Сина, первого из них. Первого сенса Лиги, которого он узнал… И, вспомнив их, он вспомнил все.
…Капитан продолжал расстегивать кобуру, когда судорога пронзила его тело, заставив стиснуть зубы. Косточки пальцев, сомкнувшихся на рукоятке бластера, побелели. Бешено рыскнув вокруг глазами, он повернулся к Антору — злоба душила его… Хонниец сидел, выпрямившись, и смотрел на своего командира. Взгляд у него был спокоен и тверд.
…Нет ничего проще, чем контакт между теми, кто желает его. Но в души не должна иметь доступа ненависть — природа позаботилась об этом, а мысль изобретателя многократно усилила защиту. Никто не может проникнуть в чужое сознание, желая причинить зло — потому что зло обратиться вспять… Прэгг гляделся в зеркало своей ненависти, которым стало открытое для контакта сознание последнего Т-разведчика «Грома». Так к озлобленному зверю пытаются подойти не с веревками и ружьями, а с лаской… Но ненависть нашла выход…
…Антора замутило — никогда не думал, что такое можно сделать с собой голыми руками. Капитану хватило всего нескольких секунд для расправы — хрипя от ненависти к себе он, выронив бластер, обеими руками вцепился в свое горло… В ушах хоннийца до сих пор стоял отчетливый негромких хряск. И последний хрип изуродованного горла: «Все…» Прэгг остался верен себе.