— Что ты видишь, Ханна?
Было раннее утро. Мария только что вернулась с мессы. Пальцы ее сжимали четки, а лоб еще оставался влажным после окропления святой водой. Для принцессы это утро выдалось тяжелым. Ее лицо, временами озаряемое надеждой и радостью, сейчас было серым и усталым. Чувствовалось, страх гложет ее изнутри.
Я покачала головой.
— Ваше величество, в саду Хансдона я увидела, что вы станете королевой. Теперь вы — королева. С тех пор у меня не было никаких видений.
— Да. Теперь я — королева, — невесело усмехнулась она. — Во всяком случае, провозгласить себя королевой я успела. Скажи, долго ли продлится мое правление, если и остальные признают меня королевой?
— А вот этого при всем желании я вам сказать не могу, — ответила я, ничуть не кривя душой. — Что нам теперь делать?
— Все склоняют меня к сдаче, — столь же искренне ответила она. — Советники, которым я привыкла доверять. Мои испанские родственники. Единственные друзья моей матери. Все они твердят: если я не сдамся, меня казнят. Я затеваю битву, обреченную на поражение. В руках герцога — громадная сила. В Лондоне. По всей стране. Даже на море. На его стороне армия и королевская гвардия. У него толпы сторонников. Он распоряжается деньгами и арсеналом. А что есть у меня? Этот замок, прилегающая деревня и кучка верных мне людей, вооруженных вилами. Я в любой момент жду, что сюда вторгнется сэр Роберт с его отрядом.
— А отсюда можно убежать? — спросила я.
Она покачала головой.
— Убежать-то можно, но недалеко, да и не так быстро, как надо бы. Если бы мне удалось добраться до испанского военного корабля… Увы, герцог предусмотрел и это. Английские военные корабли заперли водное пространство между английским и французским берегами. Как видишь, он подготовился, а меня все это застало врасплох. Я оказалась в ловушке.
Я вспомнила карту Джона Ди в кабинете герцога и значки, обозначавшие солдат и военных моряков. Значит, уже тогда отец и сын Дадли собирались поставить заслон у побережья Норфолка и закрыть принцессе Марии все пути к бегству.
— Неужели вам придется сдаться? — спросила я.
Я думала, мой вопрос ее испугает, однако щеки Марии налились румянцем. Мой вопрос она восприняла как вызов, как приглашение к азартной игре.
— Да будь я проклята, если я им уступлю! — засмеялась она, словно речь и вправду шла о карточной игре, а не о ее участи. — Всю свою жизнь я только и делала, что убегала, лгала и пряталась. Пусть хоть один раз, но я выступлю под своим знаменем. Я намерена противостоять тем, кто украл мое законное право на престол, кто попрал истинную церковь и готов отрицать самого Бога!