Плохая новость в том, что они словно пойманы в ловушку. Они чувствуют, как город сжимается вокруг них, заглатывая их целиком в свой пищевод из стекла и металла. В определенный момент, послеполуденное солнце начинает снижаться. Тени, отбрасываемые тяжелым горизонтом, удлиняются.
Филип видит что-то вдалеке, примерно через полтора квартала, и инстинктивно прячется под пологом оборванного тента. Остальные садятся на корточки рядом с ним, напротив окна бывшей химчистки, заколоченного досками, скорчившись и переводя дыхание.
Брайан дышит тяжело, маленькая Пенни продолжает цепляться за его спину, как сонная, раненная обезьянка.
— Что там, в чем дело? — спрашивает Брайан, увидев, как Филип вытягивает шею, чтобы разглядеть что-то вдалеке.
— Скажи мне, что у меня глюк, — отвечает Филип.
— Что там?
— Серое здание справа, — говорит Филип, кивая на север.
— Видишь его? Через два квартала? Видишь дверной проём?
Вдалеке, среди обветшалых многоквартирных домов, возвышается трёхэтажное здание. Массивное послевоенное огромное кирпичное строение цвета известняка, с выступающими балконами — самое большое здание в квартале, крыша которого достигает тени и отражает холодный, бледный солнечный свет множеством антенн и дымоходов.
— Боже, я вижу это, — произносит Брайан, стоя на коленях, стараясь удержать равновесие с Пенни на спине. Ребёнок впился в его плечи с отчаянной силой.
— Это не мираж, Филли, — комментирует Ник голосом, окрашенным страхом.
Они все уставились на человеческую фигуру на расстоянии. Слишком далеко, чтобы определить: мужчина это или женщина, взрослый или ребенок, но … им махали рукой.
Филип осторожно перебегает на противоположную сторону улицы, с взведённым Ругером наготове. Остальные следуют за ним, перебежками по одному. Их нервы на пределе, глаза широко открыты — они готовы ко всему. С противоположной стороны улицы молодая женщина обращается к ним низким, свистящим шёпотом.
— Поторопитесь!
Ей на вид около тридцати, её длинные русые волосы убраны в тугой хвост. На ней джинсы и довольно запачканный свитер свободной вязки — кровавые пятна и брызги были видны ещё с того расстояния, где она махала им малокалиберным, возможно полицейским револьвером, будто палкой регулировщика.
Филип вытирает рот, раздумывает, переводит дух, и пытается изучить женщину.
— Давайте же! — кричит она. — Пока они не унюхали нас! — Она определенно озабочена тем, чтобы они как можно скорее следовали за ней внутрь. Судя по тому, как она размахивает пистолетом (Филип не удивился бы, если он не заряжен), она не представляет угрозы.