Но время шло, а казаки что-то не объединялись, и все более горшие вести доходили до села из центра.
Со стороны казалось, что все у Саввы Саввича обстоит хорошо: и дом, что называется, полная чаша, всего полно, всего довольно, и не страшно ему никакое лихо. У станичников из деревенской бедноты недосев, забота, как прокормиться, обзавестись семенами, для Саввы Саввича это к лучшему: подорожает хлеб — будет и барышей больше, и дешевые работники.
Но все это уже не радует Савву Саввича, ходит он темнее осенней тучи. При встрече с посельщиками уже не сыплет ласковыми словами с шутками-прибаутками, на их приветствие лишь коротко бросит: «Здравствуйте!» — а то и молча кивнет головой и шагает дальше походкой усталого, придавленного большим горем человека.
Из газет, из разговоров с Семеном Савва Саввич скорее других сельчан узнавал о событиях в России. Так узнал он и о том, что корниловский мятеж, на который Савва Саввич возлагал большие надежды, провалился. Не одолели казаки революцию: мало того, теперь за нее, проклятую, не только рабочие да мужики встали, но и казаки-то раскололись надвое: одни за старые порядки, за казачество, а другие против — с большевиками заодно. От всего этого голова кружится у Саввы Саввича. А тут еще и в семье нелады да неурядицы: Настя и так-то часто ссорилась с Семеном, а теперь и вовсе смотреть на него не хочет, ходит веселая и, откровенно радуясь, ждет возвращения Егора. От всего этого загорюнился Савва Саввич, целыми днями ходил он сердитый и ни с кем, кроме Семена, не разговаривал. Когда Семен приходил домой, Савва Саввич запирался с ним в горнице, и они там тихо подолгу разговаривали, а о чем — никто из домашних не знал.
Ночь. Все в доме спят, тишина. В горнице мерно тикают старинные стенные часы. Савва Саввич, закинув руки за голову, лежит на кровати, рядом, отвернувшись лицом к стене, спокойно спит Макаровна. Старику не спится, обуревают его мрачные думы.
«Поломалась жизнь, поковеркалась, — думает он, тяжко вздыхая, — и какой черт выдумал эту погань — революцию, ни дна бы ему ни покрышки, жили без нее и бога хвалили, а жили-то как?» И вспоминалось Савве Саввичу его прежнее житье-бытье. Все шло у него как по маслу, во всем был лад и порядок, работников всегда было достаточно, всякое дело начиналось и заканчивалось вовремя, поэтому и хозяйство росло, ширилось год от году, на зависть другим. А как хорошо наладил он поставки сырья и продуктов для фронта, какие выгодные контракты заключал с военными интендантами. Вспомнилось, как привозил в Читу крупные партии мяса, кож, овчин, шерсти и масла. Все это Савва Саввич сдавал по договорам оптом, денежки так и плыли на его счет в банке. А какой почет оказывали ему читинские купцы и коммерсанты. Даже от самого наказного атамана получал он благодарность за помощь фронту. Хорошее было время, не то что теперь. Савва Саввич досадливо крякал, ворочался с боку на бок, но сон не шел, а в голову лезли новые думы.